Чуковский Корней Иванович: различия между версиями

===Чуковский / Ранние годы===

Корней Иванович Чуковский родился в Санкт-Петербурге 31 марта (19 марта ст.ст) 1882 года, но свой день рождения праздновал первого апреля. Имя писателя при рождении - Николай Корнейчуков. Его мать, Екатерина Осиповна Корнейчукова - «полтавская крестьянка» (как говорил сам Корней Иванович), «приписанная» к Херсонской губернии. Она рано переехала в город и больше не возвращалась на родину. Отец писателя - Эммануил Соломонович Левенсон, петербургский студент, сын уважаемого одесского врача. Родители мальчика не были женаты: они имели различное вероисповедание (отец - иудей, мать - православная христианка) и неравное общественное положение: весьма вероятно, что Екатерина была горничной в доме Левенсонов. В этом союзе родились двое детей: Николай и его старшая сестра Мария (Маруся). Они считались незаконнорожденными, в их метриках отсутствовало отчество. В более поздних документах, выданных до революции, у Николая указаны отчества Эммануилович/Мануилович, Степанович и Емельянович. В официальной биографии писателя в качестве части «настоящего имени» приводилось отчество «Васильевич», которое могло происходить от имени его крестного отца или священника, совершившего обряд крещения.

Приблизительно через три года после рождения Николая его отец женился на девушке из своего круга и переехал в Баку. Отсутствие в семье отца «или хотя бы деда», статус «незаконного» и необходимость, отвечая на вопрос: «Как вас по батюшке?», шутливо рекомендовать: «Зовите меня просто Колей», стали для Чуковского источником жестоких душевных страданий в отрочестве и юности; позднее он решился подробно рассказать о них в повести «Секрет» (1936-1938). В 1910-х годах, уже будучи известным литературным критиком, Корней Иванович предпринял попытку наладить общение с родителем, но она оказалась неудачной: их встреча закончилась размолвкой, после которой отец и сын больше не общались.

Когда родители Чуковского расстались, Екатерина Осиповна с двумя маленькими детьми вернулась в Одессу, где прошло детство будущего писателя. Чуковский видел в своей матери незаурядную, сильную, харизматичную личность. Она много и тяжело работала, чтобы вырастить детей: могла спать два-три часа в сутки, по ночам «тайно от всех» работала прачкой, днем гладила белье. В небольшом флигельке Корнейчуковых было очень уютно. По воспоминаниям Корнея Ивановича, никто не заметил бы в доме этой сильно нуждающейся семьи признаков бедности – грязи, лохмотьев. Комната была на удивление нарядной: занавески, цветы, расшитые узорами полотенца сверкали чистотой, которую мать «любила до страсти», и неудивительно, что у Чуковского потом появилась сказка «Мойдодыр». Екатерина Осиповна носила шляпки и кружевные перчатки, на рынке к ней обращались «мадам». В отношениях с окружающими она сохраняла спокойное достоинство, и соседи уважительно звали ее «барыней».  

Мать Чуковского не подвергала детей физическим наказаниям, была демократична: «без дела не отругает, когда надо - пожалеет». Она стремилась к саморазвитию, читала шепотом по слогам «Братьев Карамазовых» Достоевского. Трудолюбие, желание успеть многое сделать в течение дня, года или жизни; радость от созидательного труда и попытки забыться в работе, когда гнетут нужда, тревоги, обиды; жажда новых знаний, возвышенной, культурной жизни - всё это впоследствии отличало и Корнея Ивановича.

Николай Корнейчуков - умный, жизнерадостный, общительный, но вместе с тем самолюбивый, язвительный и вспыльчивый - не входил в число примерных учеников. Он мог стать зачинщиком драки, прогулять занятия, «издавал» рукописный журнал, в котором критиковались школьные порядки. Чуковский вспоминал, что его бесстрашная мама боялась только одного - исключения сына из из гимназии. Когда Николай учился в пятом классе (по другим сведениям, в шестом или седьмом), его всё-таки исключили. Он считал, что если бы не его «низкое происхождение» (внебрачный сын прачки), не закон о «кухаркиных детях», которых в гимназии должно быть как можно меньше, начальство обошлось бы с ним не столь сурово. Впечатлительный мальчик тяжело переживал это событие, отразившееся позднее в автобиографической повести Чуковского «Серебряный герб».

В то время Николай Корнейчуков открыл для себя прозу А. П. Чехова и стихи американского поэта Уолта Уитмена - популяризатора «свободного стиха», новатора англоязычной и мировой поэзии. Чехов стал его нравственным ориентиром: до конца дней Чуковский, сожалея о каких-либо своих поступках, говорил, что «поступил не по-чеховски». Странные нерифмованные стихи Уитмена он тоже полюбил на всю жизнь - на протяжении десятилетий переводил их и писал о них статьи и книги.

Гонорары от работодателя поступали нерегулярно, а затем вовсе перестали поступать. Чуковские были вынуждены переезжать во всё более дешевые и неблагоустроенные отели. Мария Борисовна ждала ребенка; из-за тяжелых бытовых условий она вернулась в Одессу, где в июне 1904 года родился первенец Чуковских Николай, впоследствии журналист, писатель и переводчик. Корней Иванович оставался в Лондоне до сентября 1904 года. В первый же день приезда он понял, что невозможно произносить иностранные слова правильно, если пользоваться только самоучителем. Чуковский совершенствовал произношение, лексику, грамматику, посещал бесплатные образовательные курсы для рабочих по английской литературе, «как на работу» ходил в библиотеку Британского музея, и вскоре в самом деле получил там временную подработку - его попросили составить каталог русских книг. Он читал Диккенса, Ренана, Теккерея, переводил Браунинга, Суинберна, Россетти, изучал философию и политэкономию. Заграничная поездка в значительной степени определила шестидесятилетнее увлечение Чуковского английской литературой и фольклором. Однако в письме к жене он сказал: «Англия научила меня многому, а главное - любить Россию. Это самая драгоценная наука - полюбить свое».

Чуковский / Редакторская деятельность. «Чукоккала»

В начале 1905 года Корней Иванович приехал в Петербург и начал сотрудничать с журналом «Театральная Россия». Летом того же года Чуковский вернулся в Одессу за женой и сыном. Он стал очевидцем беспорядков, возникших после появления в одесской гавани восставшего военного корабля - броненосца «Потёмкин». Корней Иванович даже побывал на «Потёмкине», и моряки передали ему письма, которые он отправил их близким.

13 ноября 1905 года в Петербурге под редакцией Чуковского вышел первый номер журнала «Сигнал» - «иллюстративного органа политической сатиры». Журнал издавался на средства известного оперного певца Леонида Собинова, среди авторов были известные писатели, в том числе А. Куприн, Ф. Сологуб, Н. Лохвицкая (Тэффи). Материалы «Сигнала» вызвали недовольство властей. После выхода в печать третьего номера Чуковскому было предъявлено обвинение в оскорблении императора, членов августейшей семьи и в потрясении основ государства. Он был арестован, но вышел под залог, который внесли его знакомые. Чуковского приговорили к шестимесячному заключению под стражу и на пять лет лишили права редактировать журнал. В марте 1906 года к делу подключился знаменитый петербургский адвокат Оскар Грузенберг, и тюремное заключение было отменено.

Осенью 1906 года семья Чуковских поселилась в Куоккале, дачном поселке на побережье Финского залива. Сегодня Куоккала называется Репино и входит в состав Курортного района Санкт-Петербурга. Там любили отдыхать представители творческой интеллигенции. В этом тихом уголке, «Переделкине Серебряного века», Чуковские прожили около 10 лет, подружились с художником И. Е. Репиным. Художник и его жена, писательница Н. Б. Нордман-Северова, много занимались обустройством Куоккалы и привлекали Чуковского к своим проектам (театральные постановки, лекции, устройство библиотеки и школы). Усадьба Репина «Пенаты» была центром притяжения поселка, местом с веселой и дружественной атмосферой. Концентрация знаменитостей, посещавших «Пенаты», была настолько высока, что Чуковский в шутку предложил, чтобы все гости оставляли автографы в специально заведенной тетради. Он всегда стремился «остановить мгновение»: в 22 года сфотографировался в Лондоне, когда получил известие о рождении сына, чтобы Коля знал, как выглядел его отец в этот день. Корней Иванович и сам был фотографом-любителем, всю жизнь вел дневник.

Так появился рукописный альманах - «Чукоккала», как назвал его Илья Репин. На его страницах остались мысли и рисунки поэтов А. Блока, А. Ахматовой, В. Маяковского, Б. Пастернака, О. Мандельштама и Н. Гумилёва, писателей М. Горького, А. Толстого, оперных певцов Ф. Шаляпина и Л. Собинова и многих других людей, без упоминания которых невозможно рассказать об их эпохе. В альманахе много юмора, пародий, эпиграмм, шутливых пикировок, но есть и серьезные злободневные высказывания. Со временем появились и автографы тех, кто никогда не бывал в «Пенатах» - например, английских писателей А. Конан Дойля и Г. Уэллса. Дело в том, что Корней Иванович, встречая нового интересного собеседника, предлагал ему оставить автограф на чистом листе, который потом бережно вклеивался в «Чукоккалу». Писатель вел альманах всю жизнь, тетрадка постепенно превратилась в многотомник. Сейчас он бесценен и для истории культуры, и для общего представления о двадцатом веке.

После запрета редактировать печатные издания Чуковский оставил журналистику и достаточно быстро приобрел известность в качестве литературного критика. Его стиль был нетипичным для того времени: лишенным академичности, понятным широким массам, с нотками одесского юмора, едким, иногда слишком хлестким - критика даже пытались вызвать на дуэль. Высказывания Чуковского могли больно задевать писателей, о некоторых таких случаях он впоследствии искренне сожалел. Чуковский не признавал устоявшихся взглядов на развитие российской словесности, считал необходимым проявлять беспристрастность, служить литературе, не обращая внимание ни на чей-либо авторитет, ни на личные связи. Поэтому он критиковал в том числе и близких знакомых, с которыми был в хороших отношениях, и тогда эти отношения нередко портились - так было после появления его статей о Саше Чёрном и о Леониде Андрееве.

Помимо журнальной работы Корней Иванович читал публичные лекции в понятной массовому зрителю легкой фельетонной манере, и лекции пользовались успехом. Можно сказать, что это был стендап начала двадцатого века. Такой способ популяризации искусства тоже вызывал неприятие петербургских литераторов, которые воспринимали его как профанацию. Поэт Александр Блок записал в дневнике о Чуковском: «Лезет своими одесскими глупыми лапами в нашу умную петербургскую боль». Авторы пытались отплатить «выскочке» в той же манере, высмеивая «Корнея Белинского», намекая на то, что он подражает критику-классику, «неистовому Виссариону», но не равен ему по масштабу, и что неожиданные выводы Чуковского - не более чем акробатические трюки для развлечения жадной до зрелищ публики. Нередко уязвленные литераторы намекали на «неблагородное» происхождение критика, который роется в чужом белье, словно прачка.

Статьи Чуковского в 1906-1907 годах печатались во многих изданиях, но почти всегда он был внештатным сотрудником и долго не мог найти место постоянного автора. В 1906-1908 годах он продолжал сотрудничество с «Весами» В. Брюсова, печатался в журналах «Нива», «Мысль», «Маяк», «Судьба народа», «Русская мысль», «Родная земля», «Народный вестник». Журнал «Золотое руно» опубликовал статью Чуковского «Петербургские театры» - «дайджест» спектаклей с описанием впечатлений от них. Неустроенность негативно сказывалась на материальном положении семьи Корнея Ивановича, который разрывался между редакциями, предлагая к публикации самые различные материалы: и критику, и переводы, и даже стихи.

В мае 1907 года Чуковскому удалось устроиться в солидную ежедневную газету «Речь», где печатались материалы на политические и экономические темы, освещались события культуры. Издание позиционировало себя как внепартийное, но фактически было печатным органом кадетов - крупной партии центристской направленности. Там Чуковский напечатал критические очерки о деятелях современной литературы: Бальмонте, Блоке, Сергееве-Ценском, Куприне, Горьком, Арцыбашеве, Мережковском, Брюсове. Позднее эти очерки вошли в первую книгу Чуковского - сборник «От Чехова до наших дней» (1908, за год выдержал три издания). Затем появились книги «Леонид Андреев, большой и маленький» (1908), «Нат Пинкертон и современная литература» - одно из первых исследований феномена массовой культуры, продолжающее размышления автора о превращении современной городской цивилизации в цивилизацию дикарей (1908, переиздана в 1910). Многие литературные деятели спорили с Чуковским и не видели опасности в копеечных книжках о ловком сыщике Нате Пинкертоне, «недостойных» внимания серьезных критиков, однако с выводами Чуковского согласился Лев Толстой. За «Пинкертоном» последовали «Критические рассказы» (1911), «Лица и маски», «Книга о современных писателях» (второе издание «Критических рассказов»), «Эгофутуристы и кубофутуристы: Образцы футуристических произведений: Опыт хрестоматии»  (все - 1914).

Всё это время Чуковский не только писал критические статьи, но и много переводил из англоязычной литературы - Мура, Браунинга, Лонгфелло, Уитмена, Пиндемонте, Уэллса (Корней Иванович стал также и автором предисловия к первому русскому собранию сочинений Уэллса). К переводам он относился со всей серьезностью. Аналитический ум Чуковского  вскоре сложил собственную систему критериев хорошего перевода. Чуковский стремился так донести переводное произведение до читателей, чтобы они смогли почувствовать и понять первоисточник. Поэтому в 1906 году он критиковал Константина Бальмонта за неточные переводы Уитмена, в которых Бальмонт, по мнению Корнея Ивановича, представил читателю образ некого «придуманного» поэта. В 1907 году увидела свет книга выполненных Чуковским переводов Уитмена («Поэт-анархист Уолт Уитмен»). В 1914 году второе издание этой книги получило название «Поэзия грядущей демократии», не прошло цензуру и было уничтожено. Третье издание вышло уже после революции, в 1918 году.

===Чуковский / Детская литература 1910-х годов и «Крокодил»===

Семья Чуковских росла: в 1907 году на свет появилась дочь Лидия (в дальнейшем писательница и поэтесса, а после событий 1937 года  - ареста и расстрела мужа, разгрома ленинградской редакции Детиздата, в которой она работала  - также деятельница диссидентского движения), в 1910-м  - сын Боба, Борис (инженер-гидролог, погиб на фронте в 1941 году). Уже тогда Чуковский обратил внимание на лингвистический феномен - то, как ребенок познаёт речь. Усвоение языка детьми от двух до пяти лет Чуковский считал настоящим чудом, а самих детей этого возраста обладателями сильнейшего языкового чутья, гениями уровня Пушкина и Гёте. Слова, придуманные детьми, органичны и точно отражают суть явления, они не кажутся чужеродными или некрасивыми. Дневник Корнея Ивановича полон записями об интересных высказываниях его детей. В 1909-1911 годах вышли несколько статей Чуковского под названием «О детском языке».

Не обошел вниманием критик и тему детского чтения («О детских журналах», 1906; «Детские журналы», 1907; «Спасите детей: о детских журналах», 1909; «Бог и дитя: О детском журнале «Тропинка», 1910; «О детских журналах», 1910; «О «Маяке» и других», 1910). В 1911 году вышла брошюра «Матерям о детских журналах». Чуковский сетовал, что часто детское чтение предназначено для «выдуманного ребенка», похожего на маленького взрослого, что в журналах много бесполезных знаний, нет внимания к детским играм, детской поэзии, мало волшебства, сказки, веселья. Сказке отведена почетная роль проводника идей, которые необходимо донести ребенку («Малые дети и великий Бог» (1911). Сложные концепции, абстракции трудны для детского понимания, но дети легко принимают народное, фольклорное, сказочное и бытовое христианство - обряды, традиции, сказки, которые и развивают их нравственно.

Чуковский загорелся идеей издания детского альманаха. В 1912 году  эта идея воплотилась в жизнь: в продажу поступил альманах «Жар-птица». Корней Иванович привлек к работе хороших авторов: А. Н. Толстого, Тэффи, Сашу Чёрного, совместная работа с которым несколько улучшила отношения между бывшими приятелями. В сборник Чуковский включил свою прозаическую сказку «Собачье царство» (после заголовка есть указание: «сюжет заимствован»). Это история о том, как пес Полкан сбежал от нерадивых хозяев в Собачье царство, где живут одни только собаки и царствует грозный Уляляй ХVIII. Вслед за Полканом там оказались и ребята, у которых он жил раньше. На собственном примере они поняли, как плохо бывает питомцам, если относиться к ним безответственно или жестоко. Дети смогли вернуться домой, потому что Полкан не держал на них зла и попросил отпустить их. Альманах был проиллюстрирован известными художниками того времени - Судейкиным, Добужинским, Чехониным, Белкиным, Радаковым, но оказался незамеченным на фоне «привычных», понятных родителям изданий. Однако Чуковскому как критику, радеющему за детскую литературу, стали поступать предложения редактировать детские журналы (он не смог их принять, поскольку всё его время тогда принадлежало Некрасову).

Во время Первой мировой войны Корней Иванович снова побывал в Лондоне. Делегации русских журналистов предстояло убедиться, что Великобритания, союзник России, вносит достаточный вклад в общее дело. Чуковский представлял сразу три издания - журнал «Нива», газеты «Речь» и «Русское слово». Он написал серию газетных очерков, в которых рассказал читателям, как изменилась повседневная жизнь британцев в военное время. На основе этих материалов вышла его новая книга «Англия накануне победы» (1917).

Впоследствии Корней Иванович стал редактировать детское приложение к крупному журналу для семейного чтения «Нива». Верный себе Чуковский пригласил к сотрудничеству известных литераторов и художников того времени, печатал стихи, прозу, пересказывал для этого издания сказки разных народов. «Гвоздем программы» журнала стала стихотворная сказка Чуковского «Ваня и крокодил» - таким было первое название знаменитого «Крокодила». Она печаталась на страницах в течение всего 1917 года, с первого по двенадцатый номер. Приключения героев сказки начались в Российской империи, а затем поэма стала «свидетелем» двух революций. Корней Иванович утверждал, что автором идеи «большой формы» стихотворного произведения для детей был Горький. Что касается сюжета «Крокодила», то возможно, что он сложился несколько лет до знакомства писателей. Однако не исключено, что беседа с Горьким дала новое направление истории, которую Чуковский сочинил, чтобы поддержать заболевшего сына Колю.

Юрий Тынянов впоследствии назвал эту сказку «поворотной» для детской поэзии. «Крокодил» оказался нехарактерным для детской литературы того времени произведением - очень динамичным, с драматическими ситуациями. Действие сказки Чуковского разворачивалось на улицах большого города, а не в квартире, усадьбе или на даче, хотя город считался местом отнюдь не сказочным: он был несомненной частью взрослого мира. Главный герой, который «без няни гуляет по улицам», не растерялся в этом чужом, сложном мире и оказался в нем победителем. Сюжет поэмы развивался самым непредсказуемым образом, что заставляло читателей с нетерпением ждать каждого следующего выпуска журнала. Взрослая критика неоднозначно встретила «Крокодила», но среди маленьких читателей сказка произвела фурор. Это часто вызывало удивление у родителей, но факт остается фактом - она пользовалась «небывалой популярностью среди детей» (Калмыкова А. Что читать детям // Новая книга. 1923. № 7–8. С. 18).

В «Крокодиле» Чуковский применил свои принципы, озвученные им в статьях о детском чтении: дать детям материал, который они легко поймут - новый фольклор, детскую балладу. Этого эффекта он старался достичь в том числе и за счет чередования стилей в разных частях сказки: в ней можно узнать «почерк» Пушкина, Лермонтова и, конечно же, Некрасова, а также Якова Полонского, стихи которого Чуковский любил в детстве, и поэтов Серебряного века. «Крокодил» - небольшая зашифрованная поэтическая энциклопедия, в которой снова проявляется Чуковский-пересмешник - фельетонист и одновременно педагог. Дети легче воспринимают классику, когда при знакомстве с ней встречают уже привычный для них ритм стихотворений.

Осенью 1917 года писатель возвратился из Куоккалы в Петроград (ныне Санкт-Петербург). На своей даче он после этого побывал только однажды, в 1925 году, когда в уже финской Куоккале навещал Репина и с болью увидел, что дом Чуковских был разграблен во время Гражданской войны. Зимой 1918 года Корней Иванович начал готовить к печати первое советское собрание стихотворений Некрасова, свободное от прежних цензурных искажений. Редактирование произведений поэта было поручено ему комиссией по изданию русских классиков при Наркомпросе (Народный комиссариат просвещения РСФСР). Книга «Неизданные произведения Н. А. Некрасова» вышла в серии «Памятники русской культуры».  

В 1922-1925 годах вышли в печать статьи Чуковского о Некрасове (после юбилея поэта), «Книга об Александре Блоке», «Александр Блок  как человек и поэт», «Оскар Уайльд». В книге «Две души Максима Горького» (1924) Чуковский отметил, что «трагедии бытия, мучившие прежних великих писателей», Горький заменил «трагедиями быта» и что он не знает другого рецепта счастья, кроме социального благополучия. Популярность наиболее «идейных», утилитарных произведений Горького заставила Корнея Ивановича сделать неутешительный вывод: «Начинается элементарная эпоха элементарных идей и людей, которым никаких Достоевских не нужно, эпоха практики, индустрии, техники, внешней цивилизации, всякой неметафизической житейщины, всякого накопления чисто физических благ».

Совместная деятельность во «Всемирной литературе» способствовала тому, что в последние годы жизни А. Блока у Чуковского установились дружеские отношения с поэтом. Это характерная особенность Корнея Ивановича - он пытался установить пусть даже и «худой» мир, не сжигал мосты и ради большой цели, развития отечественной литературы, находил общий язык с самыми разными людьми. Когда его вчерашние противники находились в трудных обстоятельствах, он помогал им, если был в состоянии помочь. Многих забытых в первые советские десятилетия поэтов Серебряного века, эмигрировавших из России, вернул потом читателю именно Чуковский, знавший их со времен своей критической деятельности и заочных дуэлей в газетах. Чуковский мог быть резким в оценках, отчасти эпатировать читателя, однако строго относился не только к чужому, но и к своему творчеству, нередко признавал справедливость аргументов противоположной стороны. Смерть Блока в августе 1921 года стала для Корнея Ивановича большой потерей, символом исчезновения той России, в которой было возможно неидеологизированное искусство.

Два лета подряд, в 1920 и 1921 годах, Корней Иванович от имени Петроградского ДИСК устраивал проживание деятелей искусств в Псковской губернии, близ города Порхова. Идея Чуковского была в том, чтобы создать временное организованное поселение в сельской местности - там, где легче выжить в те времена, «когда голод подступает всё злее». Объединение нескольких десятков людей позволяло, во-первых, придать этому явлению официальный характер, во-вторых, договориться о снабжении голодных горожан было проще, когда они приезжали не поодиночке. Поселение участники называли распространенным в то время словом «колония», не имевшим негативного смысла, себя - колонистами. Это действительно было так: многие питерцы впервые столкнулись с работой на земле, сельская глубинка была для них настоящей «терра инкогнита». В число колонистов входили писатели Михаил Зощенко, Евгений Замятин, поэты Осип Мандельштам и Владислав Ходасевич, переводчик Михаил Лозинский, художник Мстислав Добужинский и многие другие творческие умы России, оценившие идею Чуковского. Желающих было много, вместо одного поселения возникло два - «Холомки» и «Бельское Устье». Чуковский проявил себя как незаурядный организатор: добывал всё необходимое для жизни колонистов (пайки, лошадей и корм для них, снаряжение и пр.), читал лекции, чтобы задобрить местное начальство. Колонисты устраивали театральные представления для жителей окрестных сел. Корней Иванович спас от голода и свою семью, и других обитателей колонии, но это стоило ему отказа от занятий литературным трудом. «Я стал форменным приказчиком Колонии... Я ничего не пишу», - признавался он в дневнике.

Всё это время его «Крокодил» жил отдельной и весьма успешной жизнью. В 1919 году «Приключения Крокодила Крокодиловича» напечатали в Петросовете (издательство Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов) и даже раздавали бесплатно как книгу первой необходимости. Сказка Чуковского дважды была переиздана в 1922 году - в Берлине и в Новониколаевске (ныне Новосибирск).  

===Чуковский / 1920-е годы. «Сказочное десятилетие»===

Одновременно с появлением новых произведений и переизданием «Крокодила» к сказкам Чуковского начинают возникать претензии. Вопросы воспитания детей, детского чтения и литературы стали задачами государственного уровня. Для их решения уже в 1921 году был создан научный институт. Постепенно сформировались примерные критерии новой детской литературы - правильные темы, связанные с государственной идеологией, правильные главные герои, воспитательная функция как источник творчества, а не как его попутчик. Чуковский же по-прежнему придерживался давно выработанного им подхода - литература не должна служить только для агитации, это превращает ее в не-литературу. Неудивительно, что скоро в сказках стали обнаруживать признаки «буржуазности» (например, в «Мойдодыре» усматривали непочтительность к рабочей профессии: «А нечистым трубочистам - стыд и срам»). Вопросы к Чуковскому  касались не только идеологической части. Первоначально предполагалось, что в новую литературу для детей не войдут «старорежимные» литературные формы, включая и сказки волшебного направления: ведь такие сказки «обманывают» читателя и являются «тормозом в развитии материалистического мышления». Это вызвало сомнения в том, допустимо ли придавать животным или предметам быта сходство с людьми. Сказки Чуковского начали обвинять в ненаучности, в том, что они дают «неправильное представление о мире животных и насекомых». «Элементарная эпоха» перестала нуждаться не только «в Достоевских», но и в простом волшебстве.

Первого февраля 1928 года в «Правде» вышла статья Крупской «О «Крокодиле» Чуковского». Крупская считала, что детям не следует читать эту сказку. В вину Чуковскому было поставлено не только отсутствие идеологического содержания и наличие «буржуазной мути», но и издевательство над поэтом-демократом Некрасовым. «Изюминка» «Крокодила» - зашифрованное в нем многоголосье стихов русских классиков - обернулась против его создателя. В жизни Корнея Ивановича наступила черная полоса. Не имело эффекта даже публичное заступничество А. М. Горького, который построил свою защиту на признании Лениным заслуг Чуковского как некрасоведа. Появился термин «чуковщина». «Самое имя мое сделалось ругательным словом. Редактор одного журнала, возвращая авторам рукописи, пишет на них: это чуковщина», - рассказывал писатель в дневнике.

В течение двух лет на Чуковского оказывалось сильнейшее давление. Всё это стало предтечей и фоном для самых тяжелых событий в его жизни — болезни и смерти младшей дочери Мурочки, маленького «всепонимающего друга» Корнея Ивановича. Мурочка заболела в конце 1929 года, незадолго до своего десятилетия. Опала государства означала бы как минимум потерю доходов, необходимых для жизни семьи, для лечения ребенка. Кроме того, в 1926 году старшую дочь Чуковского Лиду приговорили к трехлетней высылке из Ленинграда в Саратов по обвинению в составлении антисоветской листовки. Сама Лидия Корнеевна поясняла, что не имела отношения к злополучной бумаге. Этот случай теперь можно было представить  так: писатель, игнорирующий обязательные критерии правильных произведений для детей, воспитал ребенка, не принимающего ценностей советского общества. В декабре 1929 года «Литературная газета» опубликовала заявление Чуковского. Он признал свою неправоту, согласился с тем, что «новых читателей» волнуют новые темы, и пообещал написать книгу «Детская колхозия», в которую должны были войти «календарь, энциклопедия, хрестоматия, сборник новых колхозных песен, поговорок, прибауток, загадок». Но борцы с «чуковщиной» всё еще не считали себя победителями: они требовали прекратить переиздание «вредных» сказок Корнея Ивановича, добились их изъятия из магазинов и библиотек.

«Колхозия» так и не была написана - вместо этого Чуковский соединил «соцзаказ» с тем, что было для него близко и дорого: интерес к меняющемуся внутреннему миру детей, к движениям человеческой души, к воспитанию характера, превращению неуверенного в себе, одинокого ребенка в сильного и умного Человека. И, конечно же, он надеялся на то, что новая книжка станет лекарством для его дочери. Некоторые действующие лица «Солнечной» имели реальные прототипы; эти дети и в самом деле смогли окрепнуть, вернуться к обычной жизни. Однако в ноябре 1931 года Мурочки не стало. Семья Чуковских тяжело переживала это событие: десятилетия спустя Корней Иванович не мог спокойно о нем вспоминать, не мог находиться в Крыму. Мурочка осталась в его сказках. Корней Иванович всегда жалел, что вынужден был публично отказаться от них, и даже думал, что именно это событие предопределило печальный исход болезни дочери. В этом же году он пережил еще одну утрату - скончалась Екатерина Осиповна, мать писателя.

Чуковский участвовал в спорах о будущем детской литературы, доказывал, что она должна быть не только прикладной, но и занимательной. Он работал над школьными учебниками, рецензировал детские книги, интересовался вопросами воспитания детей, познакомился с А. С. Макаренко, выступал с лекциями. В 1932 году писатель на Пленуме ВЛКСМ (советской молодежной организации) произнес речь в защиту сказки. Постепенно позиция чиновников от литературы стала менее непримиримой, но после убийства в 1934 году первого секретаря Ленинградского обкома партии С. М. Кирова в «Крокодиле» вновь усмотрели «политику». В течение 1930-х годов Чуковский опубликовал только одну новую сказку - «Краденое солнце» (1933), которую сочинил еще в 1927 году. В 1938 году Чуковские переехали в Москву, но жили преимущественно на подмосковной даче, в писательском поселке Переделкино, где Корней Иванович старался воссоздать атмосферу утраченной Куоккалы.

Более удачно складывались отношения Чуковского с кинематографом: на экран вышел фильм «Доктор Айболит» (1938), снова (даже во время войны) стали появляться мультфильмы по сказкам Корнея Ивановича. Любовь мультипликаторов к произведениям Чуковского не случайна. Корней Иванович трепетно относился к иллюстрациям своих детских книг. На то, что в детской книжке должны быть хорошие рисунки, он обращал внимание еще в своих дореволюционных критических статьях и с тех же пор старался привлекать к работе над детскими книгами лучших иллюстраторов своего времени. В «Тринадцати заповедях для детских поэтов» (1929) он писал, что в каждой строфе должен быть образ для художника. В подзаголовке к «Мойдодыру» даже значилось: «Кинематограф для детей».

===Чуковский / 1940-е годы===

Великая Отечественная война отняла у писателя еще одного ребенка. Младший сын Борис был в ополчении, письма от него перестали приходить в октябре 1941 года. После запроса Чуковского выяснилось, что он погиб, возвращаясь с разведзадания. Родители много лет искали могилу Бориса. Всё, что удалось выяснить - приблизительное место его гибели. В 1962 году Чуковский получил письмо от сослуживца его Бобы. Автор письма сообщал, что в первые месяцы войны воевал вместе с Борисом Корнеевичем, сначала и не подозревая, что этот улыбчивый красивый парень  - сын любимого детворой писателя.

«...в Ташкенте, под весенним дождем, я познакомился с исхудалым и болезненным мальчиком, который протянул мне тетрадку своих полудетских стихов и сказал:

- Если эти стихи вам понравятся, я буду писать дальше.

Потом помолчал и прибавил:

-Если же они вам не понравятся, я всё равно буду писать дальше».

Чуковский и Алексей Толстой помогли этому мальчику, в будущем известному поэту и писателю Валентину Берестову, попасть на лечение в санаторий и поправить здоровье. Стихи Вали Берестова понравились Корнею Ивановичу, и он «взял шефство» над юным талантом, старался развивать его поэтический дар.  

Наблюдая за эвакуированными ребятишками, пережившими голод и бомбежки, потерявшими родителей, Корней Иванович понял, что вновь сделать их счастливыми может вера в победу, в торжество добра над злом. Чуковский сочинил сказку «Одолеем Бармалея», в которой Айболития ведёт войну со Свирепией и её царем Бармалеем. В 1943 году она была издана в Ташкенте, Ереване и Пензе. Однако по мнению исследователей творчества писателя и его собственному заключению, опыт переноса сказочных героев в суровую военную обстановку оказался не слишком удачным. Рецензентами он и вовсе был на всякий случай воспринят как пасквиль, поэтому в 1944 году в прессе снова появилась критика произведений Чуковского.

Многое из того, что имело смысл ранее, теперь его утратило. Чуковский спасался от горя, стараясь помочь другим: хлопотал, обеспечивая жильем и работой пострадавших в суровые тридцатые годы коллег по цеху - теперь они стали возвращаться в Москву и Ленинград; писал мемуары - появились книги «Из воспоминаний» (1958), «Современники» (1962), «Илья Репин» (1969). В 1958 и 1967 годах издаются книги о Чехове. В последний год жизни писателя появилась вторая редакция работы о любимом поэте Корнея Ивановича - «Мой Уитмен».

Вокруг Чуковского всегда непостижимым образом возникал центр притяжения. Возник этот центр и в Переделкине. На даче «дедушки Корнея» было многолюдно, приезжали сотрудники редакций, издательств, молодые авторы, друзья. В Переделкине Чуковский общался с маленькими читателями: вел просветительскую работу, устраивал встречи с летчиками, артистами, писателями, поэтами, беседовал с детворой и читал стихи. Выросшие переделкинские дети с теплотой вспоминают эти встречи на даче Чуковского. В 1957 году Корней Иванович, как когда-то Илья Репин в Куоккале, передал в дар переделкинскому райисполкому полностью укомплектованную библиотеку, построенную на собственные средства. Это был год 75-летия К. И. Чуковского - оно широко отмечалось, писатель получил орден Ленина. Глава СССР Н. С. Хрущев при этом посетовал, что устает на работе, но потом приходится читать внукам «Мойдодыра» - дети просят. Вопрос о «вредности» сказок Чуковского был окончательно закрыт.

После запоздалого признания Чуковский получил и другие высокие награды. В 1962 году  его «Мастерство Некрасова» было отмечено Ленинской премией. В этом же году Оксфордский университет присвоил Корнею Ивановичу ученую степень доктора литературы honoris causa (без защиты диссертации) за его работы о Некрасове и сказки, а также за классические переводы из англо-американской литературы. Писатель лично присутствовал на награждении, снова посетил Англию после почти полувекового перерыва. Позднее Корней Иванович, к восторгу переделкинских детей, приходил на встречи с ними в красно-серой мантии, непременном атрибуте почетного доктора наук, и в квадратной академической шапочке. Чувство юмора и способность сделать любое событие интересным Чуковский не утратил до конца жизни.

Во время «оттепели» и закрепился за Корнеем Ивановичем образ доброго сказочника. Чуковскому, особенно в молодости, были свойственны вспыльчивость, «взрывоопасность». Но он также отличался требовательностью к себе, к результату своего труда (дорабатывал, дополнял, изменял переиздания практически всех своих книг), развитым чувством справедливости. Писатель не отказывал в помощи, в том числе и когда надо было использовать его имя, чтобы заступиться за коллегу по цеху - так было с И. Бродским, Ю. Оксманом, М. Зощенко. В 1965 году у Корнея Ивановича какое-то время жил опальный Александр Солженицын, еще через год Чуковский в числе двадцати пяти деятелей науки и культуры подписал письмо, адресованное новому главе государства Л. И. Брежневу и направленное против начавшейся фактической реабилитации Сталина.  

На 1960-е годы пришелся еще один интересный проект Чуковского - детская Библия. Писатель получил разрешение на издание книги с условием, чтобы в ней не упоминалось слово «Бог». Идея Чуковского казалась неосуществимой, но затем Бог был назван «великим всемогущим Ягве». Корней Иванович привлек к проекту известных литераторов и тщательно редактировал их работу. В 1968 году в издательстве «Детская литература» вышел сборник переложений библейских сюжетов «Вавилонская башня и другие древние легенды». Однако его тираж не поступил в продажу, так как появление этой книги резко осудили в Китае. Читатели познакомились с ней только через два десятилетия.

В 1965-69 годах было издано прижизненное собрание сочинение Чуковского, в 1968 году он принял участие в съемках фильма по «Чукоккале». Писатель скончался 28 октября 1969 года, на четыре года пережив старшего сына Николая. В Переделкине, где Корней Иванович провел большую часть жизни, действует  его музей.  

===Чуковский / Роль в литературном процессе===

Корней Иванович Чуковский - классик детской литературы. Более 800 отечественных изданий его книг вышли общим тиражом свыше 120 миллионов экземпляров. Его книги иллюстрировали известные художники Ре-Ми, Ю. Анненков, С. Чехонин, М. Добужинский, К. Рудаков, В. Чижиков, Е. Чарушин, А. Каневский, В. Сутеев, В. Конашевич, сотрудничество с которым продолжалось долгие годы. Сегодня герои Чуковского говорят с читателями на девяти десятках языков. Многие произведения Чуковского экранизированы.

Чуковский - новатор детской литературы и одновременно борец за качественный литературный материал. Он отстаивал красоту формы и достойное содержание литературных произведений, в том числе литературных произведений для детей. Корней Иванович выступал против сиюминутной утилитарности, излишней дидактичности, но за то, чтобы литература помогала развивать нравственные качества ребенка. Он стремился «воспитать в ребенке человечность - эту дивную способность человека волноваться чужими несчастьями, радоваться радостями другого, переживать чужую судьбу, как свою». Поэтому его сказки сегодня остаются понятными и любимыми.  

Чуковский - не только детский писатель и создатель «детского комического эпоса», как назвал его произведения Ю. Тынянов. Видя успех своих сказок, он грустно замечал, что на его могиле напишут «Автор «Крокодила», а ведь он не меньше души вложил и в другие свои книги. Чуковский - служитель литературы, и каждое направление, к которому он принадлежал, для него - искусство:

Чуковский - литературовед.  Наиболее известная его работа  в этой области - исследование творчества Н. А. Некрасова. Корней Иванович значительно обогатил наследие Некрасова,  опубликовал его стихи, которые до революции была запрещены царской цензурой. Стараниями Чуковского в 1920 году вышло наиболее полное собрание сочинений Некрасова. Некрасова. Кроме того, Чуковский обнаружил и опубликовал рукописи прозаических произведений поэта («Тонкий человек»). Еще были книги «Некрасов, как художник» (1922), научно прокомментированное «Полное собрание стихотворений» Н. А. Некрасова (1927), «Рассказы о Некрасове» (1930), «Некрасов для детей» (1933), «Мастерство Некрасова» (1952). Именно исследование поэзии Некрасова Чуковский считал основным смыслом своей литературной деятельности. Сфера литературоведческих интересов Чуковского распространялась на А. П. Чехова («Чехов», 1958, «О Чехове» 1967), Л. Н. Толстого, А. С. Пушкина.  

Чуковский - переводчик и теоретик художественного перевода. Начав с небольшой брошюры в 1919 году и чувствуя себя первопроходцем на этом направлении, он прокладывает дорогу по этому неизведанному пути («Искусство перевода», 1930, 1936), «Высокое искусство», 1941, 1964, 1968). Последняя книга была восторженно принята профессиональной средой и до сих пор не утратил своего значения. Многие художественные переводы Чуковского доныне считаются классическими;

Чуковский - критик со своим собственным почерком. Он отступил от публицистики к эссе, его тексты имеют признаки художественных очерков, литературных портретов, ему важно показать влияние личности автора на его произведение;

Чуковский - мемуарист. Корней Иванович прожил долгую жизнь, ему было о чем рассказать, и он умел это делать. Читатели мемуаров, дневников Корнея Ивановича, «Чукоккалы» словно на машине времени проносятся по ярким страницам двадцатого века. «Я пишу и печатаюсь шестьдесят три года. Помню Куприна молодым человеком, еще до того, как он написал «Поединок», и юного Блока в студенческой нарядной тужурке» писал Корней Иванович. В разные годы Чуковский опубликовал работы об Анне Ахматовой, И. Бунине, Б. Пастернаке, М. Зощенко, Б. Житкове, Л. Квитко. К мемуарам относятся работы «Репин. Горький. Маяковский. Брюсов. Воспоминания» (1940), «Из воспоминаний» (1959), «Современники» (1962), публикации из дневников и знаменитой «Чукоккалы».  

Не случайно писатель и поэт С. Баруздин сказал о Корнее Ивановиче: «Стоит в Переделкине «домик дедушки Корнея». Туда, в библиотеку, ходили и будут ходить ребята. И книжки «дедушки Корнея», наверное, будут читать долго-долго. И «взрослого» Чуковского будут читать долго. Он сложный писатель, и тем важнее знать, что наша литература никогда не шла по легким путям и дорогам».