Чуковский Корней Иванович: различия между версиями

Строка 61: Строка 61:
В сентябре 1904 года Корней Иванович возвратился в Одессу. В начале 1905 года он начал сотрудничать с петербургским журналом «Театральная Россия». Через несколько месяцев Чуковский стал свидетелем беспорядков, возникших в Одессе связи с заходом в город-порт восставшего военного корабля - броненосца «Потемкин». Он даже побывал на корабле, и моряки передали ему письма, которые Корней Иванович отправил их близким. В этом же году Чуковский переехал в столицу и начал сотрудничать с петербургской прессой.
В сентябре 1904 года Корней Иванович возвратился в Одессу. В начале 1905 года он начал сотрудничать с петербургским журналом «Театральная Россия». Через несколько месяцев Чуковский стал свидетелем беспорядков, возникших в Одессе связи с заходом в город-порт восставшего военного корабля - броненосца «Потемкин». Он даже побывал на корабле, и моряки передали ему письма, которые Корней Иванович отправил их близким. В этом же году Чуковский переехал в столицу и начал сотрудничать с петербургской прессой.


13 ноября 1905 года под редакцией Чуковского вышел первый номер журнала «Сигнал» - «иллюстративного органа политической сатиры». Журнал издавался на средства известного оперного певца  Леонида Собинова, среди авторов были известные писатели, в том числе А.   Куприн, Ф. Сологуб, Н. Лохвицкая (Тэффи). Материалы «Сигнала» вызвали недовольство официальных властей. После выхода в печать третьего номера Чуковскому было предъявлено обвинение в оскорблении императора, членов августейшей семьи и в потрясении основ государства. Он был арестован, но вышел под залог, который внесли его знакомые. Чуковского приговорили к заключению под стражу на шесть месяцев и лишили права издавать журнал. В марте 1906 года к делу подключился знаменитый петербургский адвокат Оскар Грузенберг,  и заключение под стражу было отменено.
13 ноября 1905 года под редакцией Чуковского вышел первый номер журнала «Сигнал» - «иллюстративного органа политической сатиры». Журнал издавался на средства известного оперного певца  Леонида Собинова, среди авторов были известные писатели, в том числе [[Куприн Александр Иванович|А. Куприн]], Ф. Сологуб, Н. Лохвицкая (Тэффи). Материалы «Сигнала» вызвали недовольство официальных властей. После выхода в печать третьего номера Чуковскому было предъявлено обвинение в оскорблении императора, членов августейшей семьи и в потрясении основ государства. Он был арестован, но вышел под залог, который внесли его знакомые. Чуковского приговорили к заключению под стражу на шесть месяцев и лишили права издавать журнал. В марте 1906 года к делу подключился знаменитый петербургский адвокат Оскар Грузенберг,  и заключение под стражу было отменено.




Строка 74: Строка 74:




Чуковский отошел от журналистской деятельности и достаточно быстро приобрел известность в качестве литературного критика. Стиль его статей был нехарактерным для того времени: не академичным, понятным широким массам, с нотками одесского юмора, едким, иногда слишком хлестким - критика даже пытались вызвать на дуэль. Его статьи могли больно задевать писателей, о некоторых таких случаях Корней Иванович впоследствии искренне сожалел. Чуковский не признавал устоявшихся взглядов на развитие российской словесности, считал необходимым проявлять беспристрастность, служить литературе, не обращая внимание ни на чей-либо авторитет, ни на личные связи. Поэтому он критиковал в том числе и достаточно близких знакомых, с которыми был в хороших отношениях, и тогда эти отношения нередко портились - так, например, произошло после появления статей Чуковского о Саше Черном и о Леониде Андрееве, при посредничестве которого на молодого критика обратил внимание Лев Толстой. «Чуковский умеет и смеет касаться тем, до которых не решаются спускаться высокопоставленные критики», - процитировала слова Толстого одна из газет. В своих критических статьях Корней Иванович подмечал то, что пропустили другие критики, показывал привычные картины с неожиданных ракурсов. Он обратил внимание на появление города в русской литературе, которая до этого была «либо барской, либо мужицкой», на изменение темпа и восприятия жизни: «Каждый из нас, городских людей, переживает теперь в один день столько, сколько иному человеку прошлого столетия хватило бы на всю жизнь. Смело можно сказать, что мы, теперешние люди, живем, по сравнению с прошлыми людьми, в тысячу раз дольше: до того обильны количеством наши переживания». Чуковский пришел к печальному выводу о появлении проблемы, которая сегодня называется «клиповым мышлением»: качество этих переживаний снизилось, ни одно событие не получает достаточного внимания, а сами чувства заменены суррогатами чувств.  
Чуковский отошел от журналистской деятельности и достаточно быстро приобрел известность в качестве литературного критика. Стиль его статей был нехарактерным для того времени: не академичным, понятным широким массам, с нотками одесского юмора, едким, иногда слишком хлестким - критика даже пытались вызвать на дуэль. Его статьи могли больно задевать писателей, о некоторых таких случаях Корней Иванович впоследствии искренне сожалел. Чуковский не признавал устоявшихся взглядов на развитие российской словесности, считал необходимым проявлять беспристрастность, служить литературе, не обращая внимание ни на чей-либо авторитет, ни на личные связи. Поэтому он критиковал в том числе и достаточно близких знакомых, с которыми был в хороших отношениях, и тогда эти отношения нередко портились - так, например, произошло после появления статей Чуковского о [[Чёрный Саша|Саше Черном]] и о Леониде Андрееве, при посредничестве которого на молодого критика обратил внимание [[Толстой Лев Николаевич|Лев Толстой]]. «Чуковский умеет и смеет касаться тем, до которых не решаются спускаться высокопоставленные критики», - процитировала слова Толстого одна из газет.  
 
В своих критических статьях Корней Иванович подмечал то, что пропустили другие критики, показывал привычные картины с неожиданных ракурсов. Он обратил внимание на появление города в русской литературе, которая до этого была «либо барской, либо мужицкой», на изменение темпа и восприятия жизни:  
 
 
{{цитата|автор=Корней Чуковский|Каждый из нас, городских людей, переживает теперь в один день столько, сколько иному человеку прошлого столетия хватило бы на всю жизнь. Смело можно сказать, что мы, теперешние люди, живем, по сравнению с прошлыми людьми, в тысячу раз дольше: до того обильны количеством наши переживания.}}
 
 
Чуковский пришел к печальному выводу о появлении проблемы, которая сегодня называется «клиповым мышлением»: качество этих переживаний снизилось, ни одно событие не получает достаточного внимания, а сами чувства заменены суррогатами чувств.  


Особенностью статей Чуковского было и то, что он отступил от публицистики к эссе, его тексты имеют признаки художественных очерков. Чуковский участвовал и в публичных литературных лекциях, где рассказывал о творчестве того или иного писателя. Делал он это в легкой, понятной массовому зрителю фельетонной манере - лекции пользовались успехом. Можно сказать, что это был стендап начала двадцатого века. Такой способ популяризации тоже вызывал неприятие петербургских литераторов, которые воспринимали его как профанацию. Поэт Александр Блок записал в дневнике о Чуковском: «Лезет своими одесскими глупыми лапами в нашу умную петербургскую боль». Литераторы пытались отплатить выскочке-Чуковскому в той же манере, высмеивая «Корнея Белинского», намекая на то, что хотя он и подражает критику-классику, «неистовому» Виссариону, но неравен ему по масштабу, а его неожиданные выводы - не более чем акробатические трюки на потребу публике. Нередко уязвленные литераторы намекали на «неблагородное» происхождение критика, который роется в чужом белье, словно прачка.
Особенностью статей Чуковского было и то, что он отступил от публицистики к эссе, его тексты имеют признаки художественных очерков. Чуковский участвовал и в публичных литературных лекциях, где рассказывал о творчестве того или иного писателя. Делал он это в легкой, понятной массовому зрителю фельетонной манере - лекции пользовались успехом. Можно сказать, что это был стендап начала двадцатого века. Такой способ популяризации тоже вызывал неприятие петербургских литераторов, которые воспринимали его как профанацию. Поэт Александр Блок записал в дневнике о Чуковском: «Лезет своими одесскими глупыми лапами в нашу умную петербургскую боль». Литераторы пытались отплатить выскочке-Чуковскому в той же манере, высмеивая «Корнея Белинского», намекая на то, что хотя он и подражает критику-классику, «неистовому» Виссариону, но неравен ему по масштабу, а его неожиданные выводы - не более чем акробатические трюки на потребу публике. Нередко уязвленные литераторы намекали на «неблагородное» происхождение критика, который роется в чужом белье, словно прачка.
Строка 99: Строка 107:
Осенью 1906 года семья Чуковских поселилась рядом с Куоккалой, дачным поселком на Карельском перешейке. Сегодня Куоккала (Корней Иванович не склонял это название) называется Репино и входит в состав Курортного района Санкт-Петербурга. Там любили отдыхать представители творческой интеллигенции. В этом тихом месте, «Переделкине Серебряного века», Чуковские прожили около 10 лет, подружились с художником И. Е. Репиным. Художник и его жена, писательница Н. Б. Нордман-Северова, много занимались обустройством Куоккалы и привлекали Чуковского к своим проектам (театральные постановки, лекции, устройство библиотеки и школы). Дача Репина «Пенаты» была центром притяжения поселка, местом с веселой и дружественной атмосферой. Концентрация знаменитостей, посещавших «Пенаты», была настолько высока, что Чуковский в шутку предложил, чтобы все гости оставляли автографы в специально заведенной тетради. Он всегда стремился «остановить мгновение»: в 23 года сфотографировался в Лондоне, когда получил известие о рождении сына, чтобы Коля знал, как выглядел отец в это день. Корней Иванович и сам был фотографом-любителем, всю жизнь вел дневник.
Осенью 1906 года семья Чуковских поселилась рядом с Куоккалой, дачным поселком на Карельском перешейке. Сегодня Куоккала (Корней Иванович не склонял это название) называется Репино и входит в состав Курортного района Санкт-Петербурга. Там любили отдыхать представители творческой интеллигенции. В этом тихом месте, «Переделкине Серебряного века», Чуковские прожили около 10 лет, подружились с художником И. Е. Репиным. Художник и его жена, писательница Н. Б. Нордман-Северова, много занимались обустройством Куоккалы и привлекали Чуковского к своим проектам (театральные постановки, лекции, устройство библиотеки и школы). Дача Репина «Пенаты» была центром притяжения поселка, местом с веселой и дружественной атмосферой. Концентрация знаменитостей, посещавших «Пенаты», была настолько высока, что Чуковский в шутку предложил, чтобы все гости оставляли автографы в специально заведенной тетради. Он всегда стремился «остановить мгновение»: в 23 года сфотографировался в Лондоне, когда получил известие о рождении сына, чтобы Коля знал, как выглядел отец в это день. Корней Иванович и сам был фотографом-любителем, всю жизнь вел дневник.


Так появился рукописный альманах - «Чукоккала», как назвал его Илья Репин. На его страницах остались мысли и рисунки поэтов А. Блока, А. Ахматовой, В. Маяковского, Б. Пастернака, О. Мандельштама и Н. Гумилёва, писателей М. Горького, А. Толстого, оперных певцов Ф. Шаляпина и Л. Собинова и многих других людей, без упоминания которых невозможно рассказать об их эпохе. В альманахе много юмора, пародий, эпиграмм, шутливых пикировок, но есть и серьезные злободневные высказывания. Со временем появились и автографы тех, кто никогда не бывал в «Пенатах» - например, английских писателей А. Конан Дойля и Г. Уэллса. Дело в том, что Корней Иванович, встречая нового интересного собеседника, предлагал ему оставить автограф на чистом листе, который потом бережно вклеивался в «Чукоккалу». Писатель вел альманах всю жизнь, тетрадка постепенно превратилась в многотомник. Сейчас он бесценен и для истории культуры, и для общего представления о двадцатом веке.
Так появился рукописный альманах - «Чукоккала», как назвал его Илья Репин. На его страницах остались мысли и рисунки поэтов А. Блока, А. Ахматовой, В. Маяковского, Б. Пастернака, О. Мандельштама и Н. Гумилёва, писателей М. Горького, А. Толстого, оперных певцов Ф. Шаляпина и Л. Собинова и многих других людей, без упоминания которых невозможно рассказать об их эпохе. В альманахе много юмора, пародий, эпиграмм, шутливых пикировок, но есть и серьезные злободневные высказывания. Со временем появились и автографы тех, кто никогда не бывал в «Пенатах» - например, английских писателей А. Конан Дойля и [[Уэллс Герберт Джордж|Г. Уэллса]]. Дело в том, что Корней Иванович, встречая нового интересного собеседника, предлагал ему оставить автограф на чистом листе, который потом бережно вклеивался в «Чукоккалу». Писатель вел альманах всю жизнь, тетрадка постепенно превратилась в многотомник. Сейчас он бесценен и для истории культуры, и для общего представления о двадцатом веке.


По совету другого знаменитого куоккальского дачника, писателя В.  Г. Короленко, Чуковский начал изучать произведения Н. А. Некрасова: Корней Иванович с детства любил стихи этого поэта, а в исследовании творчества Некрасова тогда было много «белых пятен». В ноябре 1912 года вышла статья Чуковского «Мы и Некрасов»,  в 1913 - «Искалеченный Некрасов», «Некрасов и карты». Публикации стали появляться регулярно. Чуковский приступил к серьезным исследованиям - знакомился с фондом имеющихся рукописей, находил новые произведения, в том числе прозаические, устанавливал факты, выверял даты, встречался с супругой и родственниками поэта. Исследованию творчества этого поэта Чуковский посвятил более 40 лет.
По совету другого знаменитого куоккальского дачника, писателя В.  Г. Короленко, Чуковский начал изучать произведения Н. А. Некрасова: Корней Иванович с детства любил стихи этого поэта, а в исследовании творчества Некрасова тогда было много «белых пятен». В ноябре 1912 года вышла статья Чуковского «Мы и Некрасов»,  в 1913 - «Искалеченный Некрасов», «Некрасов и карты». Публикации стали появляться регулярно. Чуковский приступил к серьезным исследованиям - знакомился с фондом имеющихся рукописей, находил новые произведения, в том числе прозаические, устанавливал факты, выверял даты, встречался с супругой и родственниками поэта. Исследованию творчества этого поэта Чуковский посвятил более 40 лет.
Строка 105: Строка 113:
Семья Чуковских росла. В 1907 году на свет появилась дочь Лидия (впоследствии писательница, поэтесса, мемуаристка, а после ареста и расстрела мужа, разгрома ленинградской редакции Детиздата, в которой она работала  - деятельница диссидентского движения). В 1910-м  -  сын Боба, Борис (инженер-гидролог, пропал без вести под Вязьмой во время Великой Отечественной войны). Уже тогда Чуковский обратил внимание на филологический феномен — то, как ребенок познает речь. Усвоение ребенком языка Чуковский считал настоящим чудом,  Ребенок, обладая сильным лингвистическим чутьем, проявляет собственное творчество, обладая сильным лингвистическим чутьем. Слова, придуманные детьми, органичны и точно отражают суть явления. Они не кажутся чужеродными или некрасивыми. Дневник Корнея Ивановича полон записями об интересных высказываниях его детей. С 1909-1911 выходит несколько статей под называнием «О детском языке». Не обошел вниманием критик и тему детского чтения (О детских журналах, 1906, Детские журналы, 1907, Спасите детей: о детских журналах, 1909, «Бог и дитя: О детском журнале «Тропинка», О детских журналах, 1910, О «Маяке» и других, 1910). В 1911 вышла брошюра «Матерям о детских журналах» (1911). Критик сетует, что часто детское чтение предназначено для «выдуманного ребенка»,  в журналах много патоки, бесполезных знаний, нет направленности на детские игры, детскую поэзию, в детских произведениях мало волшебства, сказки, веселья. Сказке отведена почетная роль проводника идей, которые необходимо донести ребенку («Малые дети и великий Бог» (1911). Сложные концепции, абстракции трудны для детского понимания, но дети легко принимают народное, фольклорное, сказочное и бытовое христианство - обряды, традиции, сказки, которые и развивают их нравственно.
Семья Чуковских росла. В 1907 году на свет появилась дочь Лидия (впоследствии писательница, поэтесса, мемуаристка, а после ареста и расстрела мужа, разгрома ленинградской редакции Детиздата, в которой она работала  - деятельница диссидентского движения). В 1910-м  -  сын Боба, Борис (инженер-гидролог, пропал без вести под Вязьмой во время Великой Отечественной войны). Уже тогда Чуковский обратил внимание на филологический феномен — то, как ребенок познает речь. Усвоение ребенком языка Чуковский считал настоящим чудом,  Ребенок, обладая сильным лингвистическим чутьем, проявляет собственное творчество, обладая сильным лингвистическим чутьем. Слова, придуманные детьми, органичны и точно отражают суть явления. Они не кажутся чужеродными или некрасивыми. Дневник Корнея Ивановича полон записями об интересных высказываниях его детей. С 1909-1911 выходит несколько статей под называнием «О детском языке». Не обошел вниманием критик и тему детского чтения (О детских журналах, 1906, Детские журналы, 1907, Спасите детей: о детских журналах, 1909, «Бог и дитя: О детском журнале «Тропинка», О детских журналах, 1910, О «Маяке» и других, 1910). В 1911 вышла брошюра «Матерям о детских журналах» (1911). Критик сетует, что часто детское чтение предназначено для «выдуманного ребенка»,  в журналах много патоки, бесполезных знаний, нет направленности на детские игры, детскую поэзию, в детских произведениях мало волшебства, сказки, веселья. Сказке отведена почетная роль проводника идей, которые необходимо донести ребенку («Малые дети и великий Бог» (1911). Сложные концепции, абстракции трудны для детского понимания, но дети легко принимают народное, фольклорное, сказочное и бытовое христианство - обряды, традиции, сказки, которые и развивают их нравственно.


Чуковский загорелся идеей издания детского альманаха. В 1911 году  эта идея воплотилась в жизнь, появился альманах «Жар-птица» (поступил в продажу в 1912). Чуковский привлек к работе хороших авторов: А. Н. Толстого, Тэффи, Сашу Черного, совместная работа с которым несколько улучшила отношения между бывшими приятелями. В сборник Чуковский включил свою прозаическую сказку «Собачье царство» (после заголовка есть указание: «сюжет заимствован»). Это история о том, как пес Полкан сбежал от нерадивых хозяев в Собачье царство, где живут одни только собаки и царствует грозный Уляляй ХVIII. Вслед за Полканом там оказались и ребята, у которых он жил раньше. На собственном примере они поняли, как плохо бывает питомцам, если относиться к ним безответственно или жестоко. Дети смогли вернуться домой, потому что Полкан не держал на них зла и попросил отпустить их. Сказка переиздавалась в 1946 году, но не получила одобрения критики. Альманах был проиллюстрирован известными художниками того времени - Судейкиным, Добужинским, Чехониным, Белкиным, Радаковым, но оказался незамеченным на фоне «привычных», понятных родителям изданий. Однако Чуковскому, как критику, радеющему за детскую литературу, стали поступать предложения редактировать детские журналы (он не смог их принять, поскольку всё его время тогда принадлежало Некрасову).
Чуковский загорелся идеей издания детского альманаха. В 1911 году  эта идея воплотилась в жизнь, появился альманах «Жар-птица» (поступил в продажу в 1912). Чуковский привлек к работе хороших авторов: А. Н. Толстого, Тэффи, Сашу Черного, совместная работа с которым несколько улучшила отношения между бывшими приятелями. В сборник Чуковский включил свою прозаическую сказку «Собачье царство» (после заголовка есть указание: «сюжет заимствован»). Это история о том, как пес Полкан сбежал от нерадивых хозяев в Собачье царство, где живут одни только собаки и царствует грозный Уляляй ХVIII. Вслед за Полканом там оказались и ребята, у которых он жил раньше. На собственном примере они поняли, как плохо бывает питомцам, если относиться к ним безответственно или жестоко. Дети смогли вернуться домой, потому что Полкан не держал на них зла и попросил отпустить их. Сказка переиздавалась в 1946 году, но не получила одобрения критики. Альманах был проиллюстрирован известными художниками того времени - Судейкиным, Добужинским, Чехониным, Белкиным, [[Радаков Алексей Александрович|Радаковым]], но оказался незамеченным на фоне «привычных», понятных родителям изданий. Однако Чуковскому, как критику, радеющему за детскую литературу, стали поступать предложения редактировать детские журналы (он не смог их принять, поскольку всё его время тогда принадлежало Некрасову).


Во время Первой мировой войны Корней Иванович снова побывал в Лондоне - в составе делегации русских журналистов, которой предстояло убедиться, что Великобритания, союзник России, вносит достаточный вклад в общее дело. Чуковский представлял сразу три издания - журнал «Нива», газеты «Речь» и «Русское слово». Он написал серию газетных очерков, в которых рассказал читателям, как изменилась повседневная жизнь британцев в военное время. На основе этих материалов вышла его новая книга «Англия накануне победы» (1917).
Во время Первой мировой войны Корней Иванович снова побывал в Лондоне - в составе делегации русских журналистов, которой предстояло убедиться, что Великобритания, союзник России, вносит достаточный вклад в общее дело. Чуковский представлял сразу три издания - журнал «Нива», газеты «Речь» и «Русское слово». Он написал серию газетных очерков, в которых рассказал читателям, как изменилась повседневная жизнь британцев в военное время. На основе этих материалов вышла его новая книга «Англия накануне победы» (1917).