46 015
правок
Klimkin (обсуждение | вклад) |
Klimkin (обсуждение | вклад) |
||
| Строка 173: | Строка 173: | ||
Со страниц каждого произведения художника-гуманиста как бы звучит его призыв: внимательно, чутко приглядитесь к человеку, к самому сокровенному человеческой души, к человеческим страданиям и горестям; любите простого человека из народа, сумейте разглядеть его благородство, доброту его сердца, чувство справедливости и правды, которые живут в нем неугасимо даже тогда, когда скрыты под толстой корой грубых и жестоких нравов, привитых ему веками проклятой старой жизни в нужде и неволе. | Со страниц каждого произведения художника-гуманиста как бы звучит его призыв: внимательно, чутко приглядитесь к человеку, к самому сокровенному человеческой души, к человеческим страданиям и горестям; любите простого человека из народа, сумейте разглядеть его благородство, доброту его сердца, чувство справедливости и правды, которые живут в нем неугасимо даже тогда, когда скрыты под толстой корой грубых и жестоких нравов, привитых ему веками проклятой старой жизни в нужде и неволе. | ||
Зоркий писатель-реалист явился из самой гущи жизни, полной бесконечного многообразия, пришел с огромным запасом волнующих переживаний, с глубокой и тревожной мыслью. Он с изумительной щедростью развернул перед нами несметные новые богатства. Новые — ибо Шолохов обо всем сумел сказать по-новому. Даже о любви, которую тысячи писателей и поэтов всех времен и народов воспели во всех ее гранях и нюансах даже о ней Шолохов рассказывает нам по-новому, по-шолоховски... | Зоркий писатель-реалист явился из самой гущи жизни, полной бесконечного многообразия, пришел с огромным запасом волнующих переживаний, с глубокой и тревожной мыслью. Он с изумительной щедростью развернул перед нами несметные новые богатства. Новые — ибо Шолохов обо всем сумел сказать по-новому. Даже о любви, которую тысячи писателей и поэтов всех времен и народов воспели во всех ее гранях и нюансах даже о ней Шолохов рассказывает нам по-новому, по-шолоховски... Незабываемая Аксинья. из «Тихого Дона»... неграмотная женщина, забитая и униженная варварской жизнью дореволюционного казачества. | ||
Незабываемая Аксинья. из «Тихого Дона»... неграмотная женщина, забитая и униженная варварской жизнью дореволюционного казачества. | |||
| Строка 202: | Строка 190: | ||
Искусное переплетение общественно-политических страстей и конфликтов с личными столкновениями людей, их интересов и судеб дано в романах Шолохова с такой гармонической стройностью, с таким непревзойденным сюжетным мастерством, что изображение событий доводится до предельного напряжения. Достаточно, к примеру, вспомнить, какой многосложный узел социального и личного завязан художником в «Поднятой целине» вокруг Луши Нагульновой: Макар — Луша — Давыдов — Тимофей. Или эпизод, когда Яков Островной в своем белогвардейском ожесточении убивает голодом родную мать. И все это показано с предельной простотой, без малейшей тени искусственности, без какого-либо нажима на воображение читателя. Это естественное течение самой жизни, ее правды, ее закономерной неизбежности. | Искусное переплетение общественно-политических страстей и конфликтов с личными столкновениями людей, их интересов и судеб дано в романах Шолохова с такой гармонической стройностью, с таким непревзойденным сюжетным мастерством, что изображение событий доводится до предельного напряжения. Достаточно, к примеру, вспомнить, какой многосложный узел социального и личного завязан художником в «Поднятой целине» вокруг Луши Нагульновой: Макар — Луша — Давыдов — Тимофей. Или эпизод, когда Яков Островной в своем белогвардейском ожесточении убивает голодом родную мать. И все это показано с предельной простотой, без малейшей тени искусственности, без какого-либо нажима на воображение читателя. Это естественное течение самой жизни, ее правды, ее закономерной неизбежности. | ||
Изображая жизнь без прикрас, подчас жестокую и драматическую, писатель-человеколюб не акцентирует жестокость натуралистическим описанием или сентиментальным вздохом | Изображая жизнь без прикрас, подчас жестокую и драматическую, писатель-человеколюб не акцентирует жестокость натуралистическим описанием или сентиментальным вздохом. Остро осознаваемая общественная потребность находила отклик в творческих устремлениях Шолохова. Коллективизация затрагивала и его лично не только как писателя и гражданина, но и как человека, выросшего и живущего в казачьей станице. Он писал роман «Поднятая целина» не только потому, что его поражали драматизм, историческая значимость происходящего, но и по внутренней, глубоко человеческой потребности помочь многим обрести верную дорогу, облегчить рождение в муках нового. И может быть, высшей наградой для писателя было то, что первая книга «Поднятой целины» рассыпалась в местные организации наряду с партийными директивами и указаниями. | ||