Лиханов Альберт Анатольевич: различия между версиями

Строка 114: Строка 114:


В интервью газете «Кировская правда», накануне своего 85-летнего юбилея в сентябре 2020 года, Альберт Лиханов на вопрос: «Что делает писателя писателем? Знание жизни, осознание значимости слова, творческий опыт? Или врождённый талант, дар Божий, приумноженный ежедневным трудом? Читательский интерес, признание?» ответил следующее:  
В интервью газете «Кировская правда», накануне своего 85-летнего юбилея в сентябре 2020 года, Альберт Лиханов на вопрос: «Что делает писателя писателем? Знание жизни, осознание значимости слова, творческий опыт? Или врождённый талант, дар Божий, приумноженный ежедневным трудом? Читательский интерес, признание?» ответил следующее:  


{{цитата|автор=Альберт Лиханов|Литература – тяжкое бремя, и оно не подчиняется никому. Нельзя взять и захотеть стать писателем. Захотеть-то можно, но это хотение к литературе отношения не имеет. Литература вообще начинается с сострадания. И знания сути проблемы, смысла обращения к другим людям – читателям. Когда сломали Советский Союз, я сломался тоже. Целых восемь лет я не знал, что должен сказать людям. Слава Богу, у меня был фонд и бездонная бочка известных мне детских неурядиц. Они переполняли меня, и я старался помочь реальным семьям в их непомерной беде. Что-то получалось, что-то – нет, но моя опустошённая душа наполнялась разного рода печалями, и, значит, знаниями. Восемь лет не оказались пропущенными в моей душе – я насытился густым знанием реальности. И вот в один присест, за неделю, не больше, пишу рассказ «Свечушка». Его печатает созданный мною же журнал «Мы», а дальше приходит роман «Никто». Потом возникла подъёмная тяга, последовательно приплыли «Слётки», «Сломанная кукла» и между ними маленькие повести из цикла «Русские мальчики», третье, пожалуй, моё обращение к военному детству, которое, как я не раз говорил, можно было бы назвать и «Вятские мальчики». Моя скорбь переварилась в новые книги, и я сам не могу понять, что означало то моё многолетнее мытарство…}}
{{цитата|автор=Альберт Лиханов|Литература – тяжкое бремя, и оно не подчиняется никому. Нельзя взять и захотеть стать писателем. Захотеть-то можно, но это хотение к литературе отношения не имеет. Литература вообще начинается с сострадания. И знания сути проблемы, смысла обращения к другим людям – читателям. Когда сломали Советский Союз, я сломался тоже. Целых восемь лет я не знал, что должен сказать людям. Слава Богу, у меня был фонд и бездонная бочка известных мне детских неурядиц. Они переполняли меня, и я старался помочь реальным семьям в их непомерной беде. Что-то получалось, что-то – нет, но моя опустошённая душа наполнялась разного рода печалями, и, значит, знаниями. Восемь лет не оказались пропущенными в моей душе – я насытился густым знанием реальности. И вот в один присест, за неделю, не больше, пишу рассказ «Свечушка». Его печатает созданный мною же журнал «Мы», а дальше приходит роман «Никто». Потом возникла подъёмная тяга, последовательно приплыли «Слётки», «Сломанная кукла» и между ними маленькие повести из цикла «Русские мальчики», третье, пожалуй, моё обращение к военному детству, которое, как я не раз говорил, можно было бы назвать и «Вятские мальчики». Моя скорбь переварилась в новые книги, и я сам не могу понять, что означало то моё многолетнее мытарство…}}


Этот период накопления и осмысления жизни и проблем, с которыми столкнулись взрослые и дети, длился у Альберта Лиханова с 1991-го по 1999 год.
Этот период накопления и осмысления жизни и проблем, с которыми столкнулись взрослые и дети, длился у Альберта Лиханова с 1991-го по 1999 год.