Гершензон Михаил Абрамович: различия между версиями

Первыми серьёзными опытами Михаила стали переводы. В. Микулицкая хорошо знала французский и немецкий языки, и Михаилу было с кем обсуждать свои работы. Затем он выучил старофранцузский язык и начал переводить трубадуров и труверов, литературу позднего Средневековья. Свои переводы Михаил посылал жившему в Москве М. О. Гершензону. Отвечал ли дядя племяннику, неизвестно. В дополнение к французскому и немецкому Гершензон усиленно занимался английским, самостоятельно и с репетитором, и настолько освоил язык, что взялся за перевод [[Киплинг Редьярд|Р. Киплинга]]. С уже существовавшими переводами [[Чуковский Корней Иванович|К. И. Чуковского]] Михаил был знаком, но ему не нравилось, как тот передал на русском языке киплинговские описания повадок животных.

Интеллектуально и эмоционально насыщенная жизнь на Черноморской оборвалась внезапно: работавший в больнице Х. Ройтерштейн заразился тифом и умер. Вслед за ним заболела В. Микулицкая. А. Лопшиц и Михаил дежурили около неё по очереди. Она поправилась. В конце 1920 года Михаил и Вера поженились. К этому времени Михаил бросил университет, порвав с биологией, и серьёзно думал о работе переводчика.

В 1924 году М. А. Гершензон опубликовал сразу три небольшие сказки: «Рыбки-спорщицы», «Муравейник» и «Сказка о железном великане». Будучи убеждённым сторонником Советской власти, М. А. Гершензон, включал в книги «революционные» установки, но при этом использовал интересные и понятные юному читателю приёмы, чтобы донести до него идеи нового мира. В названных произведениях М. А. Гершензон взял традиционные фольклорные формы и наполнил их небывалым смыслом. В «Рыбках-спорщицах» героини выясняют, что добро победило зло пока только в одной стране — той, которая «на ванькином берегу». Главная мысли сказки «Муравейник» в том, что лучше всего человеку жить в коллективе, а ещё лучше — в коммуне, где всё общее. «Сказка о железном великане» языком, стилизованным под былинный, рассказывала о борьбе угнетённых народов за свободу и справедливость.

Через год увидело свет произведение крупной формы — весёлая и задорная повесть о мальчишках из московского детского дома «Лётчик Мишка-Волдырь» (1926). Повесть в значительной степени автобиографична: окончив третий курс, М. А. Гершензон попросил руководство института перенести экзамены, поскольку ему представилась возможность поехал в Туапсе «в качестве руководителя детского дома № 36 МОНО (что для… работающего в области детской литературы является крайне важным и необходимым… в виде практики)». Повесть была интересна во многих отношениях. В частности, одна глава полностью состоит из текстов стенгазеты, которую ребята выпускали в поезде, а глава о возвращении в Москву написана стихами. Критика доброжелательно встретила дебютную повесть М. А. Гершензона. Так, А. Покровская, одна из создателей Института по детскому чтению (1920–1923), назвала повесть «Лётчик Мишка-Волдырь» лучшей на тот момент советской книгой о детском доме и детдомовцах. А. Покровская особо отметила, что «наряду с картинками настоящего детского быта, схвачено много подлинно-детских настроений. Своим вниманием к детской жизни книга напоминает старые повести для детей».

Ранние статьи (1927–1928) М. А. Гершензона часто были посвящены американской детской книге: достижениям в изучении детского восприятия, в пропаганде детской книги и разработке различных типов книги, включая книжку-игрушку. Рассматривая произведения советских писателей, он уделял основное внимание недостаткам художественного мастерства. М. А. Гершензон считал, что «обнажение литературного приёма» в детской литературе недопустимо: «Определив, какие струны в сердце читателя нужно задеть, чтоб вызвать его симпатии, автор бьёт по этим струнам неприкрашенным примитивом». Подобный «суррогат художественности» осуждали и другие критики, в частности [[Маршак Самуил Яковлевич|С. Я. Маршак]], но М. А. Гершензон, в отличие от них, давал более детальный и филологически обоснованный анализ текста. К 1930-м годам взгляды М. А. Гершензона несколько изменились: он стал высоко ценить «путь показа не только единичных бытовых явлений, но и обобщённых фактов», а «основным полем работы ГИЗа» считал правдивый «социально-заострённый художественный показ быта» («быт» в понимании М. А. Гершензона — это действительность). Однако и от «формалистского», основанного на поэтике подхода к оценке произведений для детей он не отказался. По неоднократно высказанному им мнению, без работы с формой невозможно работать с новым содержанием в детской литературе, ведь книга — это «сумма литературных и изобразительных приёмов, которые во всей своей совокупности служат передаче того или иного содержания». Точка зрения М. А. Гершензона на критерии качества детской литературы не всегда находили сторонников, а его эксперименты с текстом, с подачей информации читателю подвергались настойчивой критике, не всегда обоснованной. После 1932 года М. А. Гершензон писал в основном предисловия к книгам, среди которых издания [[Лондон Джек|Д. Лондона]], А. К. Дойла, [[Гарт Брет|Б. Гарта]] и др., а также биографические очерки о писателях: В. Ирвинге, Ж. А. Фабре и др.

М. А. Гершензон охотно сотрудничал с периодическими изданиями для детей и молодёжи: газетой «Пионерская правда», журналами «Затейник», «Знание — сила» и др. В 1934 году он, как корреспондент газет «Комсомольская правда» и «Колхозные ребята» и как человек «с образованием естественника», отправился на Алтай в составе пионерской экспедиции. В ней участвовали 10 ребят и четверо взрослых. По заданию академика И. В. Мичурина ребята искали необычные виды черёмухи, крыжовника, смородины и других растений, которые могут представлять интерес для селекционной работы. В 1935-м, в год своего 10-летия, газета «Пионерская правда» наградила М.А. Гершензона Почётной грамотой за «ударную работу».