Кольцов Алексей Васильевич

Материал из ПроДетЛит
Перейти к навигации Перейти к поиску
Алексей Кольцов
Алексей Кольцов
Алексей Кольцов
Имя при рождении Алексей Кольцов
Дата рождения 15 [3] октября 1809 года
Место рождения Воронеж, Воронежская губерния
Дата смерти 29 [10] ноября 1842 года
Место смерти Воронеж, Воронежская губерния
Гражданство Российская империя
Род деятельности писатель
Язык произведений русский язык
Срок авторских прав общественное достояние



Алексей Васильевич Кольцов — поэт, фольклорист.

Алексей Кольцов / Биография

Алексей Васильевич Кольцов родился 15 (3) октября 1809 года в Воронеже. Его отец, Василий Петрович Кольцов (1775–1852), был прасолом, то есть торговцем-перекупщиком — приобретал домашний скот для последующего откорма и перепродажи. Помимо этого, он занимался скупкой кож и шерсти, выращиванием и продажей зерна, скотоводством, лесозаготовками. Кольцовы были зажиточны, а время от времени и богаты. «Трижды наживалось до семидесяти тысяч, спускалось и снова наживалось», — вспоминал поэт. Уже в начале XIX века предприимчивый Василий Кольцов, выходец из бедной семьи, приобрел усадьбу в лучшей части города, на Большой Дворянской улице, в этом доме увидел свет его знаменитый сын. По масштабу и характеру деятельности отец поэта относился к купечеству. Однако за принадлежность к какой-либо купеческой гильдии полагалось платить пошлину и, в зависимости от наличия свободных средств, он то записывался в купцы, то именовался воронежским мещанином. Впоследствии Алексей Кольцов говорил о себе в письмах и как о мещанине, и как о купце.

Торговые партнеры Василия Кольцова отзывались о нем как об очень неглупом и безукоризненно честном человеке, но при этом упоминали его суровость и неуступчивость. Мать поэта, Прасковья Ивановна (1784–1861), урожденная Переславцева, была умной и доброй женщиной. Современники А. В. Кольцова, знавшие его лично, отмечали, что находясь между этих двух влияний, он вырос сдержанным и суровым, но вместе с тем добрым и отзывчивым. Алексей был единственным в семье, кто решался спорить с отцом, не терпевшим «поперечений». Родители Кольцова не одевались «по-господски», хотя это уже встречалось в домах других торговцев: его отец носил тулупы и халаты-чуйки, мать — сарафаны и кокошники.

Детство А. В. Кольцова было детством ребенка из очень простой семьи, во многом скорее мальчика из деревни, чем из города. Он до поздней осени бегал босиком, однажды жестоко простудился, долго болел и на протяжении многих лет страдал от последствий этой простуды. Когда будущий поэт начал помогать отцу, то стал много ездить верхом, постоянно жил «среди природ», как он скажет в одном из ранних стихотворений. В сельской местности Алексей не раз участвовал в состязаниях — рискованных скачках с препятствиями. Был случай, когда он не удержался в седле и получил серьезную травму, которой позже приписывал свою сутуловатость. Ему приходилось защищать отцовское стадо от волков, спасаться от «лихих людей», но случалось также петь и плясать в кругу деревенской молодежи, любоваться степью, которая позднее стала для него одним из главных источников поэтического вдохновения. Кольцов рос не рядом с народом, а среди народа, и не отделял себя от его бед и радостей, от тягот ежедневной борьбы за жизнь и от минут отдыха.

Отец поэта умел только читать и писать, а мать не знала грамоты. Старшая сестра Кольцова, Мария, и младшие сестры — Анна, Александра и Анисья, прошли курс начальной школы. Во многих купеческих и мещанских семьях того времени это считалось не только достаточным, но и очень хорошим образованием для девочек. В сыне Василий Кольцов видел продолжателя семейного дела и решил учить его несколько более основательно. Система среднего образования тогда была трехступенчатой: сперва надлежало окончить приходское училище (начальную школу), после этого поступить в двухклассное уездное училище, где уже преподавали значительное число предметов, в том числе латинский и немецкий языки. Завершать школьное обучение полагалось в четырехклассной гимназии. Алексей Кольцов получил начальное образование дома — он постигал азы науки при помощи приходившего к нему учителя-семинариста. Затем в возрасте десяти лет будущий поэт был принят не в приходское, а сразу в уездное училище.

В течение первого учебного года Алексей Кольцов получал отличные оценки. Однако во втором классе он почти не появлялся на занятиях, а потом прекратил обучение. В ведомости отмечено, что Кольцов пропустил девяносто три дня из тех четырех месяцев, в течение которых он числился среди учащихся. Возможно, отец начал приучать Алексея к торговым делам, и ту осень будущий поэт провел, сопровождая Василия Петровича в его поездках. Не исключено и то, что именно тогда он пережил свою длительную болезнь. Как бы то ни было, Кольцову пришлось «уволиться» из училища. На этом для него закончилось школьное обучение и началась пора самообразования: всю жизнь Алексей Васильевич стремился приобрести новые знания и всю жизнь, по мере сил и времени, продолжал учиться. Однако поскольку Кольцов не посещал начальную школу, где к нему, вероятно, относились бы более взыскательно, чем при домашнем обучении, а затем провел в училище только год, его отношение к правописанию навсегда осталось довольно свободным. Когда он уже печатался в столичных журналах, его тексты не обходились без нескольких орфографических поправок.


  • Алексей Кольцов

  • Василий Петрович Кольцов

  • Прасковья Ивановна Кольцова

  • Алексей Васильевич Кольцов

  • Алексей Васильевич Кольцов и его стихотворения, 1896

  • Полное собрание стихотворений и писем А.В. Кольцова, 1906


С одиннадцати лет Алексей Кольцов стал помощником отца и часто бывал в степи, в лесу, в деревне. Приезжая в Воронеж, он общался с бывшим одноклассником по училищу, сыном купца Варгина. Оба увлекались чтением книг. Сначала Алексею нравились популярные среди «низших сословий» лубочные повести о Бове Королевиче и Еруслане Лазаревиче, на которые он тратил все карманные деньги, полученные от отца. Вскоре пришла пора более серьезной литературы: в библиотеке Варгина были произведения М. М. Хераскова и Ж. де Лафонтена. Познакомившись с ними, Алексей стремился и впредь читать подобные вещи. Время от времени он сочинял увлекательные истории, но не решался записывать их (уже будучи признанным поэтом, Кольцов утверждал, что лишен каких-либо способностей к тому, чтобы стать прозаиком или публицистом). В 1824 году его школьный друг Варгин умер. Алексей тяжело пережил эту утрату — свое первое большое горе. Варгин завещал ему около семидесяти книг. Они стали основой библиотеки поэта, которую он неустанно пополнял.

В 1825 году Алексей Кольцов приобрел на рынке сборник стихов Ивана Дмитриева. Кольцов тогда не подозревал о существовании поэзии, однако знал много песен. Сначала он не читал, а пел стихи, помещенные в этом сборнике. Многие стихотворения Дмитриева получили распространение в качестве романсов, которые к 1820-м годам имели большую популярность в среде мещанства и незначительных чиновников. Весьма вероятно, что эти романсы были знакомы Кольцову до покупки книги Дмитриева. Когда Алексей понял свою ошибку, он уже привык напевать стихи. Впоследствии поэт не сумел окончательно избавиться от этой привычки и декламировал свои стихотворения сильно нараспев. Кольцов навсегда почувствовал тесную связь между поэзией и музыкой, и в этом одна из причин того, что многие его стихи очень мелодичны.

После знакомства со стихами Дмитриева поэзия показалась Алексею удивительно сильным и верным средством выражения своих мыслей и чувств. На какое-то время он совершенно забыл о существовании прозы и интересовался только творчеством поэтов: Ломоносова, Богдановича, Державина, Пушкина, Жуковского. К этому периоду относится начало поэтических опытов Кольцова. Самые первые стихи пришли к нему внезапно, в ночной степи, под темным небом с яркими звездами. Содержание этих стихов осталось неизвестным. Больше сведений сохранилось о ранней драме «Три видения» (считается утраченной). Сюжетом для нее послужил рассказ одного из приятелей Алексея. Этот приятель увидел во сне очень красивую девушку, которая сообщила, что он должен жениться на ней. Во втором сне она явилась в образе женщины средних лет, а в третий раз предстала старухой, грозившей карой «за ослушание». Необычные сны юный Кольцов счел вполне подходящей темой для романтической пьесы. Алексей сочинил ее под влиянием стихотворения И. И. Дмитриева «Ермак», которая произвела на него сильное впечатление.

«Три видения» и еще несколько стихотворений Кольцов принес воронежскому книготорговцу Кашкину, сын которого, Николай, много лет спустя стал известным музыковедом, композитором и литератором. Книжная лавка Дмитрия Антоновича Кашкина была единственным, кроме рынка, местом в городе, где любители чтения могли приобрести книги. Также она являлась чем-то вроде литературного клуба и библиотеки (первая общедоступная городская библиотека Воронежа открылась только через сорок лет). Алексей Кольцов постоянно бывал в лавке Кашкина, где удивлял других книголюбов несоответствием между своим старым овчинным полушубком, рабочей одеждой прасола, и теми произведениями, которые привлекали его внимание.

Книготорговец нашел стихи Кольцова не слишком гармоничными. Выяснилось, что Алексей не подозревал о существовании правил стихосложения и просто старался «попадать» в ритм строк известных ему поэтов. Кашкин подарил ему учебник «Русская просодия, или Правила, как писать русские стихи, с краткими замечаниями о разных родах стихотворений». Руководствуясь этими правилами, Кольцов писал мадригалы, стансы, оды, эпиграммы, прибегал и к таким сложным приемам, как акростих. Он продолжал приносить свои сочинения Кашкину, который предлагал для них темы или менял в них некоторые слова и фразы. Первое дошедшее до нас стихотворение Кольцова, «Песнь утру», датировано 10 октября 1826 года, оно напоминает стихи И. И. Дмитриева.

Позже у Кольцова появились и другие наставники на поэтическом поприще. Помимо книжной лавки Кашкина он начал посещать литературный кружок семинарии, в то время главного культурного центра Воронежа. Идейный вдохновитель этого кружка, студент семинарии Андрей Порфирьевич Сребрянский (Серебрянский), был ровесником Кольцова и уже известным в городе поэтом. Его песня «Быстры, как волны, дни нашей жизни...» на долгие годы превратилась в настоящий гимн учащейся молодежи России. Широкая эрудиция и хорошее литературное чутье Серебрянского позволили ему дать Кольцову немало полезных советов, касающихся круга чтения, а также техники и содержания стихов. Еще одним литературным учителем Кольцова к 1829 году стал профессор воронежской семинарии Александр Дмитриевич Вельяминов, благодаря которому перед Кольцовым открылись двери семинарской библиотеки. Вельяминов также снабжал Кольцова книгами из своей личной библиотеки и собраний своих знакомых.

Общение с Серебрянским и Вельяминовым пробудило в начинающем поэте интерес к философии. Он, в свою очередь, привел к тому, что важное место в творчестве А. В. Кольцова занимают так называемые «думы» — элегии-размышления о жизни и смерти, об устройстве мира, бесконечности Вселенной, предназначении людей искусства и человечества в целом. Заголовок или подзаголовок «Дума» встречается у Кольцова, начиная с 1833 года, но и до этого он придавал своим рассуждениям стихотворную форму: таковы «Ответ на вопрос моей жизни», «Плач», «Разуверение», «Что значу я?», «Земное счастие» (все 1829-1830). «Думы» — серьезный этап на пути превращения Кольцова из прилежного стихотворца, заботящегося главным образом о приятности слога своих произведений, в большого поэта, в стихах которого видны жизнь и душа их автора.

Вершиной творчества Кольцова стали его «русские песни». К началу 1830-х годов в российской поэзии было немало примеров более или менее удачных стилизаций в духе народного творчества. «Песни» Кольцова некоторое время тоже воспринимались как стилизации, однако на самом деле поэт создал принципиально иное направление. В этом ему помимо таланта помогла среда, в которой он вырос. В стилизациях поэтов-дворян «народность» сводилась к употреблению просторечий и иногда к использованию размера народной поэзии. Для представителя народа язык русских песен был родным, а не заимствованным. Поэтому Кольцов, носитель этого языка, обращался с ним намного увереннее и свободнее. В результате он, осваивая очередной стихотворный жанр и пытаясь создать стилизованные «народные песни», стал основателем новой фольклорной и литературной традиции. Его песням присущи одновременно яркая образность речи и мысли, богатая лексика, стройный сюжет и выдержанный размер. На это обратил внимание первый исследователь творчества Кольцова В. Г. Белинский. Он отметил, что в настоящей народной песне нечасто сохраняется гармоничное соотношение формы и содержания: в ряде случаев наблюдается увлечение какой-либо одной из этих сторон. Таким образом, Кольцов вместо подражания народным песням или простого использования каких-либо их элементов «сконцентрировал» в своих песнях все лучшие черты народного творчества, поднял его на новую ступень.

Новаторство Кольцова проявилось и в том, что в качестве лирического героя в русскую литературу впервые вошел крестьянин, причем часто это крестьянин-бедняк или батрак. Темы песен Кольцова — печали и радости, труд и отдых, раздумья и мечты такого крестьянина — тоже были новыми для отечественной словесности. Поскольку поэт взял из фольклора все лучшее, крестьяне в его песнях рассудительны, решительны, трудолюбивы, наблюдательны и сострадательны. Их радость светла, а печаль достойна и мужественна. Они понимают, что их благополучие зависит от природных явлений, но не считают природу враждебной силой, а ощущают себя ее частью. При этом песням Кольцова не свойственна идеализация действительности. Его крестьяне — живые характеры, и в их реальности есть, по выражению Белинского, «и лапти, и рваные кафтаны, и всклокоченные бороды, и старые онучи». Кольцов стал первым из русских поэтов, в стихах которого вполне отразились социальные проблемы, классовые противоречия, нищета и несправедливость. Описание природы у Кольцова, в отличие от многих более ранних авторов, также не является условно-идиллическим. Поэт рассказывал о конкретной местности — своем родном степном крае. Даже в тех его песнях, где не упоминается степь, чувствуются ее простор, ее звуки, запахи ее трав.

В одном из писем Алексея Васильевича есть слова: «Если литература дала мне что-нибудь, то именно вот что — я видел Пушкина». Но автор «Евгения Онегина» тоже был рад тому, что познакомился с Кольцовым. При всей мощи своего дарования, при том всеобъемлющем влиянии, которое Пушкин оказал на русский язык и литературу, он не создал песен, которые сложил Кольцов, так как недостаточно знал ту жизнь, которой живут их герои. Для этого ему нужно было родиться сыном прасола, провести детство в селах, полях и у степных костров, а еще пережить потрясение, которое произошло в душе Кольцова. Мещане Кольцовы имели крепостных слуг, записанных, согласно закону, на имя дворянина-помещика. В 1828 году Василий Петрович узнал о любви своего сына и крепостной девушки Дуняши. Отец поэта смотрел на стихи как на безобидное чудачество: Алексей уже стал его «правой рукой», и литературные занятия не мешали молодому человеку выполнять самые непростые поручения. Совсем иначе Кольцов-старший, который хотел породниться с одним из богатых торговых семейств Воронежа, отреагировал на угрозу неравного брака. Воспользовавшись отъездом сына, он продал Дуняшу вместе с ее матерью на Дон.

Алексей искал свою возлюбленную в казачьих станицах, а также посылал на ее поиски верных ему людей. По сообщению В. Г. Белинского, поэту пришлось узнать, что она погибла от тоски и жестокого обращения. По мнению ряда биографов А. В. Кольцова, именно Дуняше посвящена песня «Не шуми ты, рожь, спелым колосом...» — воспоминание о «душе-девице», чьи «ясные очи» навсегда погасли. Согласно другим свидетельствам, Дуняшу отдали замуж за казака, она прожила долгую жизнь и через много лет приезжала в Воронеж к родным Кольцова. Возможно, в этих сведениях нет противоречия и поэт получил известие о том, что Дуняши не стало, однако ему солгали. Так или иначе, любимая девушка была для него потеряна. Алексей продолжал вести дела отца, поскольку вся семья видела в нем свою надежду и опору, но память о счастливых днях и о последующем жестоком ударе судьбы осталась с ним навсегда. По словам Белинского, Кольцов, как и все сильные натуры, не избегал своего горя, но и не был им побежден: он взял его с собой, «понес по пути жизни, как дорогую, хотя и тяжелую ношу», и рассказал о нем во многих своих песнях, самая известная из которых — «Разлука» («На заре туманной юности»).

Первое выступление А. В. Кольцова в печати состоялось в 1830 году, но имя поэта тогда еще не упоминалось. В книжной лавке Кольцов передал некоторые свои стихи Василию Сухачеву, знакомому Д. А. Кашкина. Три стихотворения («Не мне внимать», «Приди ко мне», «Мщение») были вскоре напечатаны в сборнике под названием «Листки из записной книжки В. Сухачева», изданном в Москве. Сухачев не указал, кому они принадлежат, но и не утверждал, что именно он сочинил их. Десятилетия спустя Сухачева обвиняли в плагиате, однако не исключено, что он получил на эту публикацию согласие Кольцова. В первой половине XIX века литераторы, особенно начинающие, часто печатались анонимно или под псевдонимом. Кольцов уже успел приобрести известность в читающих кругах Воронежа. Вполне возможно, что он решился предложить свои стихи и читателям Москвы, но для начала хотел понаблюдать за их реакцией, оставаясь неузнанным.

Под своим именем Кольцов впервые выступил 25 марта 1831 года. В этот день в 22-м номере московской газеты «Листок» вышли в печать три его стихотворения, написанные в привычной для того времени поэтической манере: «Мой друг, мой ангел милый», «Вздох на могиле Веневитинова» и «К N». По совпадению, именно в скромном малотиражном «Листке» через два месяца начал печататься также и В. Г. Белинский, впоследствии наиболее влиятельный критик в русской литературе. В том же 1831 году о Кольцове узнали подписчики «Литературной газеты», основателями и редакторами которой были А. А. Дельвиг, А. С. Пушкин и П. А. Вяземский. В этом издании (№ 34, с. 277) появилось не «салонное» стихотворение, а «Русская песня». Символично, что современным читателям она известна под названием, схожим с фамилией ее создателя, — «Кольцо».

«Русскую песню» Кольцова прислал в «Литературную газету» сын богатого помещика Воронежской губернии, студент словесного отделения Московского университета Николай Владимирович Станкевич. Это имя знакомо каждому человеку, который интересовался историей российской литературы. Известные деятели ее Золотого века — И. С. Тургенев, А. А. Герцен, В. Г. Белинский — в начале своего творческого пути находились под влиянием незаурядной личности Николая Станкевича. Его литературное наследие невелико и не имеет каких-либо выдающихся свойств. Талант Николая Владимировича заключался в способности распознавать «удивительных людей» (выражение Герцена) и давать необходимое направление их умственным и нравственным силам. Поэтому Станкевич выбрал для «Литературной газеты» именно песню Кольцова, а не одно из тех его стихотворений, которые были похожи на стихи других, уже состоявшихся поэтов.

Герцен считал, что Николай Станкевич познакомился с Кольцовым в «единственной библиотеке» Воронежа, то есть в книжной лавке или библиотеке семинарии. Педагог и писатель Я. М. Неверов, ссылаясь на пояснения самого Станкевича, рассказывал, что это знакомство произошло в менее поэтической обстановке: прасол Кольцов пригнал скот на винокуренный завод отца Станкевича для откорма бардой (побочным продуктом спиртового производства). Поддержка талантливого простолюдина не закончилась публикацией в «Литературной газете». В 1831 году Кольцов останавливался у Станкевича, когда приехал в Москву. В тот свой приезд Алексей Васильевич приобрел некоторые знакомства в московской литературной среде, общался с В. Г. Белинским. Позднее, в конце 1830-х годов, Белинский стал одним из ближайших друзей поэта.

Постепенно Кольцов понял, что нашел свой путь в литературе и к середине 1830-х годов почти перестал писать стихотворения в стиле, принятом у поэтов пушкинской школы и более раннего периода. На средства Станкевича в 1835 году в Москве был издан первый сборник стихов Кольцова, так как Василий Петрович не позволил бы изъять из оборота деньги «на баловство». В этом сборнике, единственном прижизненном издании стихов Кольцова, всего восемнадцать песен, но среди них есть и те, которые вошли в золотой фонд наследия поэта: «Не шуми ты, рожь...», «Крестьянская пирушка», «Удалец». Белинский в своей статье, посвященной этой книге, рассказал, что Кольцов — феномен-самоучка из мещан. Без такого дополнения тоненькую книжечку, имя на обложке которой ничего не говорило читателям, могли не заметить. После ее выхода в Воронеже значительно вырос интерес к творчеству земляка. В числе его знакомых теперь был воронежский губернатор: тогда этот пост занимал Дмитрий Никитич Бегичев — писатель, автор известного в то время романа «Семейство Холмских».

Во время своего второго приезда в Москву по делам отца, в январе 1836 года, Кольцов посещал философский кружок Станкевича и увлекся идеями Георга Гегеля. Некоторые биографы поэта считали, что ему не удалось понять Гегеля, о чем, в частности, свидетельствует композиция большинства «дум» Кольцова: в начале стихотворения поднимается философский вопрос или несколько вопросов, но вопросы эти остаются без ответа. Иногда поэт прямо признаёт: «Ум наш не шагает мира за границу, // Наобум мешает с былью небылицу». Другие биографы отмечали, что на вопросы, волновавшие Кольцова, нет ответа у многих мыслящих людей независимо от уровня их подготовки и что поэт, вероятно, отчетливо понимал это. Однако общение с весьма эрудированными участниками кружка Станкевича, несомненно, заставило его еще сильнее тянуться к знаниям, огорчаться из-за того, что семейные дела нечасто позволяют ему читать и даже появляться в городе.

Из Москвы Кольцов в апреле 1836 года выехал в Петербург, где провел более месяца. Он встретился с издателем А. А. Краевским, по рекомендации которого познакомился со столичными литераторами — А. С. Пушкиным, В. А. Жуковским, П. А. Вяземским, В. Ф. Одоевским. Основанный Пушкиным журнал «Современник» в том же 1836 году (№ 2, с. 189) опубликовал стихотворение Кольцова «Урожай». Еще через год Кольцов написал песню «Лес», подобно стихотворению «На смерть Поэта» М. Ю. Лермонтова, она закрепляла в общественном сознании образ Пушкина-титана, коварно погубленного, но непокоренного. Некоторые из столичных знакомств оказались важными для Кольцова не только в литературном отношении: Вяземский служил в Министерстве финансов, Одоевский имел отношение к Министерству внутренних дел, Жуковский являлся воспитателем наследника российского престола, будущего Александра II, и жил в Зимнем дворце. Позже это помогало поэту решать в пользу Кольцовых запутанные тяжбы, которых не могло не возникнуть при большом количестве торговых операций, и отец Алексея Васильевича понял, что от стихов бывает и польза.


  • Алексей Кольцов

  • Статьи о Кольцове / В. Г. Белинский, 1911

  • Алексей Васильевич Кольцов, его жизнь и сочинения / издание А.И. Глазунова, 1858

  • Алексей Васильевич Кольцов, его жизнь и сочинения / издание А.И. Глазунова, 1858

  • Алексей Васильевич Кольцов, его жизнь и сочинения / издание А.И. Глазунова, 1858

  • Алексей Васильевич Кольцов, его жизнь и сочинения / издание А.И. Глазунова, 1858


В июле 1837 года В. А. Жуковский, сопровождая наследника престола, посетил Воронеж и много общался с Кольцовым, рассказывал о его таланте во время посещения гимназии губернского города. Встреча двух поэтов, вельможи и прасола, произвела сильное впечатление на горожан. Василий Петрович Кольцов начал рассказывать знакомым, что «царская фамилия» очень просила Алексея сочинить для нее что-нибудь. Алексей Васильевич по совету Жуковского стал записывать песни и пословицы Воронежской губернии. Кольцову, который для простых людей был не «барином», а «своим парнем», удалось собрать множество единиц фольклора сельской местности и записать первые песни рабочих.

Первую половину 1838 года поэт провел в Петербурге и Москве. Эта поездка носила деловой характер, но для Алексея Васильевича она была важна еще и потому, что позволяла на время отдохнуть от того мира, который он в письмах к друзьям-литераторам называл «материальным» — мира скотобоен, базаров и салотопенных заводов. Однако полугодовое отсутствие в «материальном» мире по возвращении заставило Кольцова острее почувствовать несоответствие этого мира тем мечтам и целям, которые к этому времени были у поэта. Он понимал, что у него «нет голоса в душе быть купцом». При этом с 1837 года Алексей Васильевич управлял всеми торговыми операциями и ценными бумагами отца, и оставить дела означало позволить домашним запутаться и разориться. В течение осени 1840 и зимы 1841 годов тяжбы и торговля в последний, четвертый раз позволили Кольцову пожить в столицах, вдали от «гадкого, дрянного материализма». О своем возвращении в Воронеж поэт писал: «Так холодом и обдает при мысли ехать туда, а надо ехать — необходимость, железный закон».

В 1841 году под руководством Алексея Васильевича была завершена постройка доходного дома Кольцовых. Предполагалось, что арендная плата станет основным источником пополнения семейного бюджета, а прасольство останется в прошлом. Это позволило поэту надеяться на появление свободного времени для саморазвития и творчества, на возможность «сначала поучить хорошенько свою русскую историю, потом естественную, всемирную, потом выучиться по-немецки, читать Шекспира, Гёте, Байрона, Гегеля, прочесть астрономию, географию, ботанику, физиологию, зоологию, Библию, Евангелие и потом года два поездить по России, пожить сначала год в Питере». Кроме того, Алексей Васильевич любил слушать классическую музыку, тонко понимал ее и мечтал написать либретто для оперы. Он просил отца выделить ему такой процент от сдачи дома в аренду, который позволил бы оставить Воронеж и осуществить эти планы. Кольцов знал, что Василий Петрович не понимает важности и необходимости занятий, не приносящих выгоды. Но поэт рассчитывал на проявление простой благодарности за хорошую работу в течение многих лет и за выгодное решение нескольких тяжб, проигрыш в которых грозил семье разорением.

Надежды Алексея Васильевича не сбылись: он не получил от отца средств, достаточных для того, чтобы исполнить задуманное. Кольцов давно перестал быть мещанином-торговцем и чувствовал, что способен на большее. Он спорил с судьбой, изменив род деятельности, которая приносила семье доход, но всё же не мог оказаться там, куда так стремился — в Петербурге и Москве, где лучшие творческие умы России видели в нем своего собрата, на равных обсуждали с ним философию, науку, литературу, помогали расти его поэтическому дару. Поэт попытался перенести опыт кружка Станкевича на воронежскую почву, однако в родном городе образованные люди продолжали воспринимать его как неотесанного прасола и улыбались, если он в разговоре с ними «лез в философские дебри». Особенно остро он понял, что интеллигенты Воронежа не согласны считать его человеком своего круга, что он всегда будет для них диковинной зверушкой, поэтом-самородком в тулупе, когда один из них сочинил о нем язвительную басню «Чиж-подражатель». Смысл басни был в том, что невзрачный чижик с простенькой песенкой хорош тогда, когда не пытается подражать пению ученых птиц.

Кольцов стал задыхаться в Воронеже. Рассудительный и повидавший жизнь, он не хотел поддаться порыву и уехать без средств. Поэт опасался, что нужда заставит его служить приказчиком или отправит нищенствовать, что стремление оставить Воронеж заведет его туда, откуда выхода не будет. В одном из своих самых известных стихотворений, «Думы сокола», Алексей Васильевич спрашивал себя:


« Иль у сокола
Крылья связаны,
Иль пути ему
Все заказаны?
Иль боится он
В чужих людях быть,
С судьбой-мачехой
Сам-собою жить?

Алексей Кольцов

 »


К этим тревогам добавлялись и переживания из-за натянутых отношений с сестрой Анисьей, с которой Кольцов прежде был очень дружен, и ее предстоящего замужества. Сестра поэта дала согласие на брак с необразованным и недобрым человеком и не хотела слышать каких-либо предостережений относительно этого брака. Печальные предчувствия брата впоследствии оправдались: Анисья Васильевна не была счастлива замужем и рано ушла из жизни.

Огорчения, следовавшие одно за другим, вынужденное признание перед отцом своей неправоты, тогда как на самом деле жить по-старому поэту было невыносимо, подорвали здоровье Кольцова. В мае 1841 года его самочувствие резко ухудшилось. Летний отдых на даче родственника и предписанные врачом купания в реке Дон на какое-то время помогли поэту, но затем болезнь начала быстро прогрессировать. 29 октября 1842 года, менее чем через месяц после своего 33-летия, Алексей Васильевич Кольцов скончался от чахотки. Он был похоронен на Митрофаньевском кладбище Воронежа. Сегодня этого кладбища не существует, но могилы А. В. Кольцова и его родных, а также поэта И. С. Никитина и писательницы Е. М. Милицыной перенесены на небольшую площадку неподалеку от места, где оно находилось. Надгробие, которое родственники Кольцова изначально установили на его могиле, в 1867 году было заменено более пышным памятником, поставленным на средства городской общественности.

В статье «Стихотворения Кольцова» (1835), которая была откликом на первую книгу поэта, В. Г. Белинский писал, что автор этих восемнадцати стихотворений «владеет талантом небольшим, но истинным». Белинский разделял понятия «талант» и «гений». Он считал, что талантливый человек — это тот, кто творит в рамках своего времени, а гений — тот, кто влияет на эпоху и создает новые тенденции. В 1846 году Белинский назвал талант Кольцова гениальным. Критик заметил в его стихах и появление нового стиля русской поэзии, и новый тип лирического героя, и новые возможности для развития музыкального фольклора. Воздействие стихов Кольцова на устное народное творчество, по мнению Белинского, в будущем должно было проявиться в гармонии между формой и содержанием песен.

Сегодня известно, что влияние А. В. Кольцова на мировоззрение современников и потомков оказалось значительно глубже, чем мог предполагать Белинский. Князь В. Ф. Одоевский называл Кольцова уже «гением в высшей степени». Поэзия Кольцова повлияла не только на фольклор — она стала источником вдохновения для композиторов А. С. Даргомыжского, Н. А. Римского-Корсакова, М. П. Мусоргского и М. А. Балакирева. Фольклорный размер, которым написано большинство песен Кольцова, пятисложник, вошел в литературу и в наши дни именуется «кольцовским пятисложником» — это дань уважения великому русскому поэту. Стихи Кольцова побуждали просветителей-народников открывать школы и библиотеки, показывали, какую чуткую душу могут иметь крестьяне-бедняки, сколько ума и творческих сил скрыто в тысячах необразованных деревенских детей. В литературе мотивы Кольцова развивали А. А. Фет, Н. А. Некрасов и поэты «некрасовской школы». Продолжателями традиции Кольцова в ХХ веке можно назвать многих советских поэтов, в том числе А. Т. Твардовского и М. В. Исаковского.


Алексей Кольцов

Алексей Кольцов / Книги

  • Кольцов, А. В. Стихотворения Алексея Кольцова / Москва : Тип. Н. Степанова, 1835. — 40 с. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения Кольцова : с портретом автора, его факсимиле и статьею о его жизни и сочинениях, писанною В. Белинским / Москва : Издание К. Солдатенкова и Н. Щепкина (в Тип. Каткова и Кº), 1857. — 247. : ил. — [Хранится в РГБ].
  • Кольцов, А. В. Стихотворения / А. В. Кольцов ; ред. и вст. ст. Н. М. Терновского. — Киев : т-во печ. дела и торг. И. Н. Кушнерев и К, 1892. — 208 с. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения А. В. Кольцова / А. В. Кольцов ; вступ. ст. А. Коринфский. — Санк-Петербург : Д. Д. Федоров, 1892. — 223 с. : ил. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения А. В. Кольцова / А. В. Кольцов. — 3-е изд. — Киев : Ф. А. Иогансон, 1892. — 360 с. — (Библиотека «Крошка»). — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения А. В. Кольцова : [первое полное собрание сочинений] / А. В. Кольцов ; под ред. П. В. Быкова. — Санкт-Петербург : Г. Гоппе, 1892. — 140 с. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения и письма А. В. Кольцова / А. В. Кольцов ; ред. А. И. Лященка. — Санкт-Петербург : Я. Соколов, 1895. — 236 с. — [Хранится в РГБ].
  • Алексей Васильевич Кольцов и его стихотворения / А. В. Кольцов. — Москва : Тип. т-ва И. Д. Сытина, 1896. — 156 с. : ил. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения А. В. Кольцова / А. В. Кольцов. — Москва : т-во А. И. Абрикосова, 1896. — 173 с. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения А. В. Кольцова / А. В. Кольцов. — Киев : гильз. ф-ка А. И. Дуван, 1896. — 128 с. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения А. В. Кольцова / А. В. Кольцов ; статьи П. Смирновского. — Москва : А. Я. Панафидин, 1897. — 127 с. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения А. В. Кольцова / А. В. Кольцов. — Одесса : Юж.-рус. о-во печ. дела, 1898. — 100 с. : ил. — [Хранится в РГБ].
  • Стихотворения и письма А. В. Кольцова : Полн. собр. : вновь исправленное и значительно дополненное издание / А. В. Кольцов. ; под ред. Арс. И. Введенского. — 2-е изд. — Санкт-Петербург : типография А. Ф. Маркса, 1901. — 329 с. — [Хранится в РГБ].
  • Песни А. В. Кольцова : [избранные для детей школьного возраста, с приложением жизнеописания поэта] / А. В. Кольцов — Москва : Моск. гор. обществ. упр., 1909. — 32 с. — [Хранится в РГБ].
  • Собрание стихотворений великого русского поэта самоучки Алексея Васильевича Кольцова с биографией его : сто лет со дня рождения / Санкт-Петербург : тип. Ф. А. Корпуснова, 1909. — 148 с. — [Хранится в РГБ].
  • Полное собрание сочинений А. В. Кольцова / под ред. и с примеч. А. И. Лященка. — 3-е изд. — Санкт-Петербург: Разряд изящ. словесности Имп. Акад. наук, 1911. — 481 с. : ил. — (Академическая библиотека русских писателей ; Вып. 1). — [Хранится в РГБ].
  • Кольцов, А. В. Стихотворения ; Песни / А. В. Кольцов. — Санкт-Петербург : тип. «Т-во худож. Печати», 1913. — 63 с. — (Собрание сочинений для детей). — [Хранится в РГБ].
  • Песни деревни : стихи А. В. Кольцова / Ленинград : Гос. изд-во,1926. — 15 с. : ил. — [Хранится в РГБ].
  • Кольцов, А. В. Сочинения : [Стихотворения и письма] / А.В. Кольцов. — Минск : Учпедгиз БССР, 1954. — 254 с. — (Школьная библиотека).
  • Кольцов, А. В. Песня пахаря : стихотворения / А. В. Кольцов ; художник А. Пластов. — Москва : Детгиз, 1960. — 40 с. : ил. — [Хранится в фонде редкой книги РГДБ].
  • Кольцов, А. В. Сочинения / А. В. Кольцов ; вступительная статья В. П. Аникина. — Москва : Художественная литература, 1966. — 464 с. : ил.
  • Кольцов, А. В. Стихотворения / А. В. Кольцов ; сост., вступительная статья и примеч. В. Тонкова. — Москва : Советская Россия, 1973. — 221 с. : ил. — (Поэтическая Россия).
  • Кольцов, А. В. Песня пахаря : стихи / А. В. Кольцов ; предисловие С. Смирнова ; художник А. Парамонов. — переиздание. — Москва : Детская литература, 1976. — 47 с. : ил. — (Школьная библиотека).
  • Кольцов, А. В. Песня пахаря : стихотворения / А. В. Кольцов ; художник А. Пластов. — Москва : Советская Россия, 1978. — 42 с. : ил.
  • Кольцов, А. В. Ветер с полудня : стихи / А. В. Кольцов ; художник С. А. Куприянов. — Ярославль : Верхне-Волжское книжное издательство, 1982. — 29 с. : ил. — (Русская муза).
  • Кольцов, А. В. Стихотворения / А. В. Кольцов ; вступительная статья Л. Озерова ; художник И. Д. Архипов. — Москва : Детская литература, 1983. — 127 с. : ил. — (Школьная библиотека. Для средней школы).
  • Кольцов, А. В. Косарь : стихи / А. В. Кольцов ; художник А. Мищенко. — Киев : Веселка, 1984. — 40 с. : ил.
  • Кольцов, А. В. Косарь : стихотворения и письма / А. В. Кольцов ; сост., вступ. ст. Б. Примерова ; художник Т. Иваницкая. — Москва : Современник, 1984. — 333 с. : ил.
  • Кольцов, А. В. Сочинения / А. В. Кольцов ; сост., вступ. ст. и примеч. Н. Скатова ; художник Н. Нефедов. — Ленинград : Художественная литература, 1984. — 359 с. : ил.
  • Кольцов, А. В. Стихи и песни / А. В. Кольцов ; сост., вступ. ст. и примеч. Н. Скатова ; художник К. Ли. — Ленинград : Детская литература, 1984. — 142 с. : ил. — (Школьная библиотека).
  • Кольцов, А. В. Стихотворения / А. В. Кольцов ; сост., вступительная статья и примеч. В. П. Аникина ; художник Е. Трофимова. — Москва : Художественная литература, 1986. — 223 с. : ил. — (Классики и современники. Поэтическая библиотека).
  • Кольцов, А. В. Стихотворения. 1927–1842 / А. В. Кольцов ; художник Ф. Домогацкий. — Москва : Художественная литература, 1986. — 190 с. : ил — [Хранится в фонде редкой книги РГДБ].
  • Кольцов, А. В. Стихотворения / А. В. Кольцов ; вступительная статья В. П. Аникина. — Москва : Художественная литература, 1989. — 302 с. : ил. — (Русская муза).
  • Кольцов, А. В. Песня пахаря / А. В. Кольцов. — Москва : Советская Россия, 1991. — 24 с. : ил.
  • Кольцов, А. В. Песня : книга стихотворений / А. В. Кольцов : сост. А. Астахов. — Москва : Белый город, 2019. — 322 с. : ил. — (Русская культура).

О жизни и творчестве

  • Белинский, В. Г. Полное собрание сочинений : в 13 т. Т. 9. Статьи и рецензии 1845–1846 / редкол. : Н. Ф. Бельчиков и др. — Москва : издательство АН СССР, 1955. — 809 с. : ил.
  • Детская литература : учебник для студ. высш. пед. учеб. заведений / И. Н. Арзамасцева, С. А. Николаева. — 3-е изд., перераб. и доп. — Москва : Издательский центр «Академия», 2005. — 576 с.
  • Добролюбов, Н. А. Cобрание сочинений. В 9 т. Т. 1. Статьи, рецензии, юношеские работы / Н. А. Добролюбов ; под общ. ред. Б. И. Бурсова [и др.] ; вступ. ст. В. В. Жданова . — Ленинград [и др.] : Гослитиздат, 1961. — 601 с.
  • Огарков, В. В. А. В. Кольцов. Его жизнь и литературная деятельность : биографический очерк / В. В. Огарков. — Санкт-Петербург : тип. Товарищества «Общественная польза», 1891. — 95 с.
  • Скатов, Н. Н. Кольцов / Н. Н. Скатов. — 2-е изд. доп. — Москва : Молодая гвардия, 1989. — 30 с. : ил. — (Жизнь замечательных людей).
  • Чернышевский, Н. Г. Собрание сочинений в пяти томах. Том 3. Литературная критика / сост. и общ. ред. Ю. С. Мелентьев.— Москва : Правда, 1974. — 513 с. (Библиотека «Огонек». Библиотека отечественной классики).

Экранизации

  • Песня о Кольцове. Историко-биографический художественный фильм. Режиссер Владимир Герасимов. СССР, 1959.
  • На заре туманной юности. Художественный фильм (по мотивам романа Владимира Кораблинова «Жизнь Кольцова»). Режиссер Василий Панин. Россия, 1997.

Памятники, музеи

  • Коллекция Алексея Васильевича Кольцова. — Текст : электронный // Воронежский областной литературный музей имени И. С. Никитина : сайт.
  • Музей А. В. Кольцова. — Текст : электронный // Туризм36 : сайт.
  • Памятник А. В. Кольцову, 1868. Расположен в г. Воронеже, Кольцовский сквер. Скульптор — Августино Трискорни, по эскизу А. А. Кюи.
  • Памятник А. В. Кольцову, 1976. Расположен в г. Воронеже, Кольцовский бульвар Кольцовской ул. Скульптор — И. П. Бондаренко, архитектор И. А, Савичев.

См. также

Источник — https://prodetlit.ru/index.php?title=Кольцов_Алексей_Васильевич&oldid=38523