44 849
правок
Klimkin (обсуждение | вклад) |
Klimkin (обсуждение | вклад) |
||
Строка 24: | Строка 24: | ||
Никита Владимирович Фаворский родился 23 марта (10 марта по ст. стилю) 1915 года в Москве в семье художника-графика и теоретика искусства Владимира Андреевича Фаворского. | Никита Владимирович Фаворский родился 23 марта (10 марта по ст. стилю) 1915 года в Москве в семье художника-графика и теоретика искусства Владимира Андреевича Фаворского. | ||
Резать гравюру Никита Фаворский начал очень рано. Сохранились оттиски и печатные доски, датируемые 1925-м годом. Никита резал на обрезках отцовских досок. И снова, при разглядывании его гравюр, так же, как и карандашных рисунков, поражает удивительная свобода владения техникой, глубокое знание законов графического языка, знание и понимание материала – деревянной доски. Помимо гравюры, Никита увлекался вырезанием из дерева самых разных фигурок-скульптур. Вспомним, что семья Фаворских жила в 20е годы в Загорске (Сергиевом Посаде), бывшем в те поры одним из центров кустарного производства деревянной народной игрушки. И это великолепие народного творчества мог во всей полноте наблюдать мальчик Никита, просто выйдя за стены Лавры и пройдя по торговым лавочкам и базару, раскинувшимся на площади и вдоль Лаврских стен. | |||
Все, знавшие Никиту, отмечали, что он никогда и никуда не торопился. И при этом - все успевал! Производил впечатление медлительного увальня. Именно проживание жизни и было путем и, одновременно, целью. Мама Никиты, Мария Андреевна Фаворская, в девичестве фон Дервиз, (дочь художника Владимира фон Дервиза, близкого друга В.А.Серова) сама одаренная художница, оставила дневниковые записи о сыне. Вот строки, написанные, когда Никите не было и двух лет: | Все, знавшие Никиту, отмечали, что он никогда и никуда не торопился. И при этом - все успевал! Производил впечатление медлительного увальня. Именно проживание жизни и было путем и, одновременно, целью. Мама Никиты, Мария Андреевна Фаворская, в девичестве фон Дервиз, (дочь художника Владимира фон Дервиза, близкого друга В.А.Серова) сама одаренная художница, оставила дневниковые записи о сыне. Вот строки, написанные, когда Никите не было и двух лет: | ||
Строка 39: | Строка 41: | ||
Взглянем на лист с едущими на велосипедах персонажами-котами. Как лихо, крепко усадил их Никита на велосипед! Так не каждый взрослый художник сходу нарисует. И снова, помимо очень точно схваченного движения, характерности силуэтов персонажей, рисовальщик выстраивает пространство, через которое проводит нас – зрителей. Центр композиции – фигура кота, едущего вдоль плоскости листа на велосипеде влево. Зритель, согласно закону изображения движения, следует взглядом в направлении справа налево, за фигурой кота и вперед него. И что же там дальше? А в левой части композиции уезжает к горизонту от нас второй кот-велосипедист. И развернут он уже спиной к картинной плоскости. Каким точным глазом и уверенностью нужно обладать художнику, чтобы не побояться изобразить со спины фигуру на велосипеде, от колес которого остались только две вертикальные палочки! Рассматривая двух велосипедистов, зритель вживается в их движения, проехав сначала вдоль листа справа налево с первым котом, а затем поворачивает к горизонту со вторым. И это чудо: пространство не только нарисовано художником, но и прочувствовано глазом и телесными ощущениями зрителя! В левом нижнем углу листа подпись неровными печатными буквами: НИКИТА.Ф. И снова поражаешься: художник Никита Фаворский еще только учился писать, когда из-под его карандаша рождались замечательно-остроумные, зрелые рисунки. | Взглянем на лист с едущими на велосипедах персонажами-котами. Как лихо, крепко усадил их Никита на велосипед! Так не каждый взрослый художник сходу нарисует. И снова, помимо очень точно схваченного движения, характерности силуэтов персонажей, рисовальщик выстраивает пространство, через которое проводит нас – зрителей. Центр композиции – фигура кота, едущего вдоль плоскости листа на велосипеде влево. Зритель, согласно закону изображения движения, следует взглядом в направлении справа налево, за фигурой кота и вперед него. И что же там дальше? А в левой части композиции уезжает к горизонту от нас второй кот-велосипедист. И развернут он уже спиной к картинной плоскости. Каким точным глазом и уверенностью нужно обладать художнику, чтобы не побояться изобразить со спины фигуру на велосипеде, от колес которого остались только две вертикальные палочки! Рассматривая двух велосипедистов, зритель вживается в их движения, проехав сначала вдоль листа справа налево с первым котом, а затем поворачивает к горизонту со вторым. И это чудо: пространство не только нарисовано художником, но и прочувствовано глазом и телесными ощущениями зрителя! В левом нижнем углу листа подпись неровными печатными буквами: НИКИТА.Ф. И снова поражаешься: художник Никита Фаворский еще только учился писать, когда из-под его карандаша рождались замечательно-остроумные, зрелые рисунки. | ||
В 1929 году вышла книжка «Сами писали». Как сказано на титульном листе: «Маленькие интересные рассказы и приключения. Их писали сами читатели и деткоры «Дружных ребят». Иллюстрации – гравюры на дереве Никиты Фаворского 15 лет.» Эта книга – сборник коротких рассказов-зарисовок. События в них описываются лаконично и без оценки. Этакий современный детский народный эпос. Тексты, разномастные по языку, размеру и качеству связались в единое издание благодаря работе художника-иллюстратора. Никита создал серию разноформатных иллюстраций, размер которых, видимо, был задан предоставленными отцом гравюрными досками. Это разнообразие придало особую динамику и ритм книге. Композиции большей части иллюстраций свободно лежат в белом листа, не ограничены рамками или большим количеством темных плоскостей. Это придает изобразительному ряду воздушность. Пространство словно раздвигается вширь, до бесконечности, как это и бывает в детстве: за каждым поворотом – все новое, и все возможно! При универсальности изобразительного пространства, художник отображает и четкие приметы времени: слившийся с травой, ставший частью пейзажа, спящий крепким сном праведника пьяница; мальчик, смотрящий в бинокль; стоящий на полусогнутых испуганный конвойный. Босоногие старуха и мальчишка-пионер, копошащиеся у их ног куры, а над ними – легкий деревянный самолетик, птичкой взмывший над скворечником и печной трубой простой избы. Уличная сценка: ребятишки от мала до велика обступили шарманку – волшебный ящик с восседающей на нем нахохлившейся и настоящей птицей-совой. Шарманку заводит суровый дядька в картузе и высоких сапогах. Его фигура самая темная, тяжелая во всей гравюре. И совсем не вяжется суровый вид шарманщика с делом развлечения «почтенной публики». В военное время носил он шинель и винтовку, стрелял без заминки, а теперь привыкает к мирной жизни – крутит ручку музыкального инструмента. | В 1929 году вышла книжка «Сами писали». Как сказано на титульном листе: «Маленькие интересные рассказы и приключения. Их писали сами читатели и деткоры «Дружных ребят». Иллюстрации – гравюры на дереве Никиты Фаворского 15 лет.» Эта книга – сборник коротких рассказов-зарисовок. События в них описываются лаконично и без оценки. Этакий современный детский народный эпос. Тексты, разномастные по языку, размеру и качеству связались в единое издание благодаря работе художника-иллюстратора. Никита создал серию разноформатных иллюстраций, размер которых, видимо, был задан предоставленными отцом гравюрными досками. Это разнообразие придало особую динамику и ритм книге. Композиции большей части иллюстраций свободно лежат в белом листа, не ограничены рамками или большим количеством темных плоскостей. Это придает изобразительному ряду воздушность. Пространство словно раздвигается вширь, до бесконечности, как это и бывает в детстве: за каждым поворотом – все новое, и все возможно! При универсальности изобразительного пространства, художник отображает и четкие приметы времени: слившийся с травой, ставший частью пейзажа, спящий крепким сном праведника пьяница; мальчик, смотрящий в бинокль; стоящий на полусогнутых испуганный конвойный. Босоногие старуха и мальчишка-пионер, копошащиеся у их ног куры, а над ними – легкий деревянный самолетик, птичкой взмывший над скворечником и печной трубой простой избы. Уличная сценка: ребятишки от мала до велика обступили шарманку – волшебный ящик с восседающей на нем нахохлившейся и настоящей птицей-совой. Шарманку заводит суровый дядька в картузе и высоких сапогах. Его фигура самая темная, тяжелая во всей гравюре. И совсем не вяжется суровый вид шарманщика с делом развлечения «почтенной публики». В военное время носил он шинель и винтовку, стрелял без заминки, а теперь привыкает к мирной жизни – крутит ручку музыкального инструмента. |