Гершензон Михаил Абрамович: различия между версиями

Строка 43: Строка 43:
Дружба троих юношей и девушки, их «странные» затеи категорически не одобрялись родителями молодых людей. Ещё более странным в глазах старшего поколения было то, что и после заключения брака между Х. Ройтерштейном и В. Микулицкой друзья продолжали тесно общаться, встречаясь практически каждый день в съёмной комнате на улице Черноморской, на самой окраине Одессы, где поселились молодожёны. Вскоре Михаил ушёл из дома и снял соседнюю комнату в той же квартире. (Дружеские коммуны были широко распространены, поскольку при совместном проживании и ведении хозяйства выжить гораздо проще.) Возникла острая необходимость зарабатывать деньги, и Михаил устроился в информотдел Одесского губсовнархоза, где прослужил целый год.
Дружба троих юношей и девушки, их «странные» затеи категорически не одобрялись родителями молодых людей. Ещё более странным в глазах старшего поколения было то, что и после заключения брака между Х. Ройтерштейном и В. Микулицкой друзья продолжали тесно общаться, встречаясь практически каждый день в съёмной комнате на улице Черноморской, на самой окраине Одессы, где поселились молодожёны. Вскоре Михаил ушёл из дома и снял соседнюю комнату в той же квартире. (Дружеские коммуны были широко распространены, поскольку при совместном проживании и ведении хозяйства выжить гораздо проще.) Возникла острая необходимость зарабатывать деньги, и Михаил устроился в информотдел Одесского губсовнархоза, где прослужил целый год.


Черноморская была привлекательна близостью моря и невысокими ценами на жильё. На эту улицу переехал преподававший в университете В. Ф. Каган, у которого учился А. Лопшиц. Квартира В.Ф. Кагана быстро стала подобием литературного салона: там собирались начинающие писатели и любители словесности, приходила В. Инбер и читала свои стихи. Тогда же на Черноморской квартировал К. Г. Паустовский, работавший в газете «Моряк». Михаил Гершензон, оказавшись в тесно связанных с литературой кругах, решил попробовал свои силы на этом поприще.
Черноморская была привлекательна близостью моря и невысокими ценами на жильё. На эту улицу переехал преподававший в университете В. Ф. Каган, у которого учился А. Лопшиц. Квартира В.Ф. Кагана быстро стала подобием литературного салона: там собирались начинающие писатели и любители словесности, приходила В. Инбер и читала свои стихи. Тогда же на Черноморской квартировал [[Паустовский Константин Георгиевич|К. Г. Паустовский]], работавший в газете «Моряк». Михаил Гершензон, оказавшись в тесно связанных с литературой кругах, решил попробовал свои силы на этом поприще.


Первыми серьёзными опытами Михаила стали переводы. В. Микулицкая хорошо знала французский и немецкий языки, и Михаилу было с кем обсуждать свои работы. Затем он выучил старофранцузский язык и начал переводить трубадуров и труверов, литературу позднего Средневековья. Свои переводы Михаил посылал жившему в Москве М. О. Гершензону. Отвечал ли дядя племяннику, неизвестно. В дополнение к французскому и немецкому Гершензон усиленно занимался английским, самостоятельно и с репетитором, и настолько освоил язык, что взялся за перевод Р. Киплинга. С уже существовавшими переводами К. И. Чуковского Михаил был знаком, но ему не нравилось, как тот передал на русском языке киплинговские описания повадок животных.
Первыми серьёзными опытами Михаила стали переводы. В. Микулицкая хорошо знала французский и немецкий языки, и Михаилу было с кем обсуждать свои работы. Затем он выучил старофранцузский язык и начал переводить трубадуров и труверов, литературу позднего Средневековья. Свои переводы Михаил посылал жившему в Москве М. О. Гершензону. Отвечал ли дядя племяннику, неизвестно. В дополнение к французскому и немецкому Гершензон усиленно занимался английским, самостоятельно и с репетитором, и настолько освоил язык, что взялся за перевод [[Киплинг Редьярд|Р. Киплинга]]. С уже существовавшими переводами [[Чуковский Корней Иванович|К. И. Чуковского]] Михаил был знаком, но ему не нравилось, как тот передал на русском языке киплинговские описания повадок животных.


Интеллектуально и эмоционально насыщенная жизнь на Черноморской оборвалась внезапно: работавший в больнице Х. Ройтерштейн заразился тифом и умер. Вслед за ним заболела В. Микулицкая. А. Лопшиц и Михаил дежурили около неё по очереди. Она поправилась. В конце 1920 года Михаил и Вера поженились. К этому времени Михаил бросил университет, порвав с биологией, и серьёзно думал о работе переводчика.
Интеллектуально и эмоционально насыщенная жизнь на Черноморской оборвалась внезапно: работавший в больнице Х. Ройтерштейн заразился тифом и умер. Вслед за ним заболела В. Микулицкая. А. Лопшиц и Михаил дежурили около неё по очереди. Она поправилась. В конце 1920 года Михаил и Вера поженились. К этому времени Михаил бросил университет, порвав с биологией, и серьёзно думал о работе переводчика.
Строка 69: Строка 69:
Из художественных книг, переведённых М. А. Гершензоном, большой популярностью пользовались: Джемс, В. «Дымка» (1928; о диком мустанге необычной масти, ставшем верным другом ковбоя), Ирвинг, В. «Рип ван Винкль» (1937; о человеке, выпавшем из времени), сказки народов мира о животных и др.
Из художественных книг, переведённых М. А. Гершензоном, большой популярностью пользовались: Джемс, В. «Дымка» (1928; о диком мустанге необычной масти, ставшем верным другом ковбоя), Ирвинг, В. «Рип ван Винкль» (1937; о человеке, выпавшем из времени), сказки народов мира о животных и др.


Главная удача Гершензона-переводчика — сказки американских негров, собранные и обработанные Д. Харрисом, хотя критика того времени дала отрицательную оценку этой работе (в частности, О. И. Капица назвала перевод «абсолютно неудачным»). Язык, на котором написаны эти сказки, как отмечал писатель и литературный критик А. В. Етоев, сложен и дик, полон ломаных, искажённых слов, которыми изъяснялись негры, жившие в XIX веке на берегах Миссисипи. М. А. Гершензон выполнил свободный перевод, который позволил передать необычный колорит сказок (включая характерное для негритянского фольклора звукоподражание) и воссоздать своеобразные характеры героев. Переводы отдельных сказок печатались в журнале «Мурзилка» за 1935 год — с иллюстрациями В. С. Алфеевского, но без указания автора. Также в 1935 году в переводе М. А. Гершензона вышел сборник «Как Братец Кролик победил Братца Льва», где в разделе «Северо-американские сказки» напечатаны сказки: «Как Братец Кролик победил Слона», «Как Братец Черепаха победил Братца Кролика», «Как Братец Кролик победил Льва», «Что случилось с хвостом Братца Кролика» и др. Эти сказки по сюжету и героям очень близки к определенным сказкам дядюшки Римуса: исходный материал у них один — фольклор негров США. В 1936 году увидела свет книга «Сказки дядюшки Римуса» с указанием имени Джоэля Харриса на обложке. С тех пор русскоязычному читателю невозможно представить Братца Кролика, Братца Лиса, Братца Черепаху и других персонажей не такими, как у М. А. Гершензона. А в 1938 году появился первый диафильм по сказке Д. Харриса, обработанной М. А. Гершензоном, — «Сказка про маленьких крольчат».
Главная удача Гершензона-переводчика — сказки американских негров, собранные и обработанные [[Харрис Джоэль Чандлер|Д. Харрисом]], хотя критика того времени дала отрицательную оценку этой работе (в частности, [[Капица Ольга Иеронимовна|О. И. Капица]] назвала перевод «абсолютно неудачным»). Язык, на котором написаны эти сказки, как отмечал писатель и литературный критик А. В. Етоев, сложен и дик, полон ломаных, искажённых слов, которыми изъяснялись негры, жившие в XIX веке на берегах Миссисипи. М. А. Гершензон выполнил свободный перевод, который позволил передать необычный колорит сказок (включая характерное для негритянского фольклора звукоподражание) и воссоздать своеобразные характеры героев. Переводы отдельных сказок печатались в журнале «Мурзилка» за 1935 год — с иллюстрациями [[Алфеевский Валерий Сергеевич|В. С. Алфеевского]], но без указания автора. Также в 1935 году в переводе М. А. Гершензона вышел сборник «Как Братец Кролик победил Братца Льва», где в разделе «Северо-американские сказки» напечатаны сказки: «Как Братец Кролик победил Слона», «Как Братец Черепаха победил Братца Кролика», «Как Братец Кролик победил Льва», «Что случилось с хвостом Братца Кролика» и др. Эти сказки по сюжету и героям очень близки к определенным сказкам дядюшки Римуса: исходный материал у них один — фольклор негров США. В 1936 году увидела свет книга «Сказки дядюшки Римуса» с указанием имени Джоэля Харриса на обложке. С тех пор русскоязычному читателю невозможно представить Братца Кролика, Братца Лиса, Братца Черепаху и других персонажей не такими, как у М. А. Гершензона. А в 1938 году появился первый диафильм по сказке Д. Харриса, обработанной М. А. Гершензоном, — «Сказка про маленьких крольчат».


Несколько особняком стоит повесть «Робин Гуд» (1940), в основе которой — английские народные баллады о благородном лесном разбойнике и его друзьях, пересказанные прозой. Неслучайно М. А. Гершензон считается автором этой книги, а не переводчиком.
Несколько особняком стоит повесть «Робин Гуд» (1940), в основе которой — английские народные баллады о благородном лесном разбойнике и его друзьях, пересказанные прозой. Неслучайно М. А. Гершензон считается автором этой книги, а не переводчиком.
Строка 75: Строка 75:
В работе над «Робином Гудом» для М. А. Гершензона сошлись давняя любовь к средневековой литературе, интерес к фольклору и желание написать очередную историческую повесть для детей. Залогом успеха стала серьёзная работа с историческими документами и прекрасное знание оригинала — почти полусотни фольклорных баллад, записанных на староанглийском и на более современном языке XIV–XVII веков. Каждая глава книги написана по мотивам конкретной баллады и предваряется стихотворным эпиграфом — четверостишием из баллады, переведённым А. М. Гершензоном. Некоторые главы соответствуют балладам, сюжет других передан парой строк или, напротив, развивается на протяжении нескольких глав. Для любознательного читателя, который захочет найти в балладах источники эпиграфов или обнаружить параллели между балладами и главами книги, М. А. Гершензон придумал целую систему подсказок, которые, однако, не бросаются в глаза. Как и «Сказки дядюшки Римуса», повесть «Робин Гуд» очень понравилась детям, но не сразу получила полное признание критики.
В работе над «Робином Гудом» для М. А. Гершензона сошлись давняя любовь к средневековой литературе, интерес к фольклору и желание написать очередную историческую повесть для детей. Залогом успеха стала серьёзная работа с историческими документами и прекрасное знание оригинала — почти полусотни фольклорных баллад, записанных на староанглийском и на более современном языке XIV–XVII веков. Каждая глава книги написана по мотивам конкретной баллады и предваряется стихотворным эпиграфом — четверостишием из баллады, переведённым А. М. Гершензоном. Некоторые главы соответствуют балладам, сюжет других передан парой строк или, напротив, развивается на протяжении нескольких глав. Для любознательного читателя, который захочет найти в балладах источники эпиграфов или обнаружить параллели между балладами и главами книги, М. А. Гершензон придумал целую систему подсказок, которые, однако, не бросаются в глаза. Как и «Сказки дядюшки Римуса», повесть «Робин Гуд» очень понравилась детям, но не сразу получила полное признание критики.


Кроме художественных произведений М. А. Гершензон написал и перевёл немало познавательных книг на самые разные темы. Интерес читателей вызвали книги М. А. Гершензона «Звери в пещере» (1931; о наскальных рисунках первобытного человека), «Первый часовой» (1932; о Первом государственном часовом заводе Москвы), «Земляное яблоко» (1940; история картофеля). Знаток и любитель разного рода задач, загадок и шарад, проверявший их на «увлекательность» вместе со своими сыновьями, М. А. Гершензон выпустил несколько «собраний затей», которые активно публиковались с середины 1930-х годов: «Только сколько: арифметические загадки и шутки» (1934), «33 затеи» (1935), «Всезнайкины загадки» (1936), «Весёлый час» (1939; по определению Я. Тайца, «Большая Затейная Энциклопедия»). Одно время М. А. Гершензон отвечал за рубрику «5000 где? 7000 как? 100000 почему?» в газете «Пионерская правда». В 1935 году была издана книга «5000 где. 7000 как. 100000 почему» с избранными материалами рубрики. Наиболее известная «энциклопедия затей» А. М. Гершензона — «Головоломки профессора Головоломки», составленная в 1942 году из других его книжек и изданная в 1943-м. Из подобных книг зарубежных авторов большой популярностью у читателей пользовались переведённые М. А. Гершензоном «Научные развлечения» (1936) французского популяризатора науки Артура Гуда, известного под псевдонимом Том Тит.
Кроме художественных произведений М. А. Гершензон написал и перевёл немало познавательных книг на самые разные темы. Интерес читателей вызвали книги М. А. Гершензона «Звери в пещере» (1931; о наскальных рисунках первобытного человека), «Первый часовой» (1932; о Первом государственном часовом заводе Москвы), «Земляное яблоко» (1940; история картофеля). Знаток и любитель разного рода задач, загадок и шарад, проверявший их на «увлекательность» вместе со своими сыновьями, М. А. Гершензон выпустил несколько «собраний затей», которые активно публиковались с середины 1930-х годов: «Только сколько: арифметические загадки и шутки» (1934), «33 затеи» (1935), «Всезнайкины загадки» (1936), «Весёлый час» (1939; по определению [[Тайц Яков Моисеевич|Я. Тайца]], «Большая Затейная Энциклопедия»). Одно время М. А. Гершензон отвечал за рубрику «5000 где? 7000 как? 100000 почему?» в газете «Пионерская правда». В 1935 году была издана книга «5000 где. 7000 как. 100000 почему» с избранными материалами рубрики. Наиболее известная «энциклопедия затей» А. М. Гершензона — «Головоломки профессора Головоломки», составленная в 1942 году из других его книжек и изданная в 1943-м. Из подобных книг зарубежных авторов большой популярностью у читателей пользовались переведённые М. А. Гершензоном «Научные развлечения» (1936) французского популяризатора науки Артура Гуда, известного под псевдонимом Том Тит.


Опыт редакторской работы М. А. Гершензон приобрёл рано: уже в 1924 году из печати вышли отредактированные им и Р. А. Розенталь «Англия: сборник новых произведений» (Д. Джойс, Дж. Честертон, Г. Уэллс и др.) и «Франция: сборник новых произведений» (А. Франс, Р. Роллан, А. Барбюс и др.), адресованные взрослому читателю. Кроме того, в качестве штатного редактора издательства «Молодая гвардия» М. А. Гершензон участвовал в создании книг, носивших выраженный пропагандистский характер. Бесчеловечную сущность капитализма разоблачали «Конвейер лжи» (1931), «В бой» (1932) и многие другие книги. Несколько неожиданно на этом фоне выглядит «Жизнь насекомых» Ж. Фабра, изданная в 1936 году (ред. М. А. Гершензон и Н. С. Дороватовский). В работе над этой книгой М. А. Гершензону пригодились его знания биологии и французского языка.
Опыт редакторской работы М. А. Гершензон приобрёл рано: уже в 1924 году из печати вышли отредактированные им и Р. А. Розенталь «Англия: сборник новых произведений» (Д. Джойс, Дж. Честертон, [[Уэллс Герберт Джордж|Г. Уэллс]] и др.) и «Франция: сборник новых произведений» (А. Франс, Р. Роллан, А. Барбюс и др.), адресованные взрослому читателю. Кроме того, в качестве штатного редактора издательства «Молодая гвардия» М. А. Гершензон участвовал в создании книг, носивших выраженный пропагандистский характер. Бесчеловечную сущность капитализма разоблачали «Конвейер лжи» (1931), «В бой» (1932) и многие другие книги. Несколько неожиданно на этом фоне выглядит «Жизнь насекомых» Ж. Фабра, изданная в 1936 году (ред. М. А. Гершензон и Н. С. Дороватовский). В работе над этой книгой М. А. Гершензону пригодились его знания биологии и французского языка.


С литературно-критическими работами М. А. Гершензон выступал в 1927–1934 годах. Публиковался в таких журналах и сборниках, как «Печать и революция», «Иностранная книга», «Книга детям», «Новые детские книги», «Вестник просвещения».
С литературно-критическими работами М. А. Гершензон выступал в 1927–1934 годах. Публиковался в таких журналах и сборниках, как «Печать и революция», «Иностранная книга», «Книга детям», «Новые детские книги», «Вестник просвещения».


Ранние статьи (1927–1928) М. А. Гершензона часто были посвящены американской детской книге: достижениям в изучении детского восприятия, в пропаганде детской книги и разработке различных типов книги, включая книжку-игрушку. Рассматривая произведения советских писателей, он уделял основное внимание недостаткам художественного мастерства. М. А. Гершензон считал, что «обнажение литературного приёма» в детской литературе недопустимо: «Определив, какие струны в сердце читателя нужно задеть, чтоб вызвать его симпатии, автор бьёт по этим струнам неприкрашенным примитивом». Подобный «суррогат художественности» осуждали и другие критики, в частности С. Я. Маршак, но М. А. Гершензон, в отличие от них, давал более детальный и филологически обоснованный анализ текста. К 1930-м годам взгляды М. А. Гершензона несколько изменились: он стал высоко ценить «путь показа не только единичных бытовых явлений, но и обобщённых фактов», а «основным полем работы ГИЗа» считал правдивый «социально-заострённый художественный показ быта» («быт» в понимании М. А. Гершензона — это действительность). Однако и от «формалистского», основанного на поэтике подхода к оценке произведений для детей он не отказался. По неоднократно высказанному им мнению, без работы с формой невозможно работать с новым содержанием в детской литературе, ведь книга — это «сумма литературных и изобразительных приёмов, которые во всей своей совокупности служат передаче того или иного содержания». Точка зрения М. А. Гершензона на критерии качества детской литературы не всегда находили сторонников, а его эксперименты с текстом, с подачей информации читателю подвергались настойчивой критике, не всегда обоснованной. После 1932 года М. А. Гершензон писал в основном предисловия к книгам, среди которых издания Д. Лондона, А. К. Дойла, Б. Гарта и др., а также биографические очерки о писателях: В. Ирвинге, Ж. А. Фабре и др.
Ранние статьи (1927–1928) М. А. Гершензона часто были посвящены американской детской книге: достижениям в изучении детского восприятия, в пропаганде детской книги и разработке различных типов книги, включая книжку-игрушку. Рассматривая произведения советских писателей, он уделял основное внимание недостаткам художественного мастерства. М. А. Гершензон считал, что «обнажение литературного приёма» в детской литературе недопустимо: «Определив, какие струны в сердце читателя нужно задеть, чтоб вызвать его симпатии, автор бьёт по этим струнам неприкрашенным примитивом». Подобный «суррогат художественности» осуждали и другие критики, в частности [[Маршак Самуил Яковлевич|С. Я. Маршак]], но М. А. Гершензон, в отличие от них, давал более детальный и филологически обоснованный анализ текста. К 1930-м годам взгляды М. А. Гершензона несколько изменились: он стал высоко ценить «путь показа не только единичных бытовых явлений, но и обобщённых фактов», а «основным полем работы ГИЗа» считал правдивый «социально-заострённый художественный показ быта» («быт» в понимании М. А. Гершензона — это действительность). Однако и от «формалистского», основанного на поэтике подхода к оценке произведений для детей он не отказался. По неоднократно высказанному им мнению, без работы с формой невозможно работать с новым содержанием в детской литературе, ведь книга — это «сумма литературных и изобразительных приёмов, которые во всей своей совокупности служат передаче того или иного содержания». Точка зрения М. А. Гершензона на критерии качества детской литературы не всегда находили сторонников, а его эксперименты с текстом, с подачей информации читателю подвергались настойчивой критике, не всегда обоснованной. После 1932 года М. А. Гершензон писал в основном предисловия к книгам, среди которых издания [[Лондон Джек|Д. Лондона]], А. К. Дойла, [[Гарт Брет|Б. Гарта]] и др., а также биографические очерки о писателях: В. Ирвинге, Ж. А. Фабре и др.


М. А. Гершензон охотно сотрудничал с периодическими изданиями для детей и молодёжи: газетой «Пионерская правда», журналами «Затейник», «Знание — сила» и др. В 1934 году он, как корреспондент газет «Комсомольская правда» и «Колхозные ребята» и как человек «с образованием естественника», отправился на Алтай в составе пионерской экспедиции. В ней участвовали 10 ребят и четверо взрослых. По заданию академика И. В. Мичурина ребята искали необычные виды черёмухи, крыжовника, смородины и других растений, которые могут представлять интерес для селекционной работы. В 1935-м, в год своего 10-летия, газета «Пионерская правда» наградила М.А. Гершензона Почётной грамотой за «ударную работу».
М. А. Гершензон охотно сотрудничал с периодическими изданиями для детей и молодёжи: газетой «Пионерская правда», журналами «Затейник», «Знание — сила» и др. В 1934 году он, как корреспондент газет «Комсомольская правда» и «Колхозные ребята» и как человек «с образованием естественника», отправился на Алтай в составе пионерской экспедиции. В ней участвовали 10 ребят и четверо взрослых. По заданию академика И. В. Мичурина ребята искали необычные виды черёмухи, крыжовника, смородины и других растений, которые могут представлять интерес для селекционной работы. В 1935-м, в год своего 10-летия, газета «Пионерская правда» наградила М.А. Гершензона Почётной грамотой за «ударную работу».
Строка 89: Строка 89:
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, а в июле М. А. Гершензон, как и многие москвичи, вступил добровольцем в ополчение. Вторая и третья роты 1-го полка 8-й дивизии народного ополчения вошли в историю как «писательские», хотя состояли эти подразделения не только из московских литераторов, но и из художников студии «Союзмультфильм», а также рабочих и служащих нескольких московских артелей, фабрик и заводов. Ополченцы, имевшие высшее образование и бывшие членами ВКП(б), становились политруками, а те, кто в партии не состоял, — интендантами. М. А. Гершензону было присвоено звание интенданта 3-го ранга (соответствует званию капитана).
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война, а в июле М. А. Гершензон, как и многие москвичи, вступил добровольцем в ополчение. Вторая и третья роты 1-го полка 8-й дивизии народного ополчения вошли в историю как «писательские», хотя состояли эти подразделения не только из московских литераторов, но и из художников студии «Союзмультфильм», а также рабочих и служащих нескольких московских артелей, фабрик и заводов. Ополченцы, имевшие высшее образование и бывшие членами ВКП(б), становились политруками, а те, кто в партии не состоял, — интендантами. М. А. Гершензону было присвоено звание интенданта 3-го ранга (соответствует званию капитана).


Судьба «писательских» рот была трагической, как и всех частей Красной Армии, оказавшихся в Вяземском котле осенью 1941 года. Четвёртого октября полк М. А. Гершензона принял бой с танковой группой противника. Недостаточно вооружённые и плохо обученные ополченцы не выдержали удара. К 8 октября от дивизии почти никого не осталось. Уцелевшие выходили из окружения разрозненными группами и поодиночке. Группа из случайно оказавшихся вместе бойцов, в составе которой был М. А. Гершензон, и шла к фронту 17 дней. Уставший, дезориентированный и напуганный, он всё же не утратил присутствия духа. В одной из его записных книжек есть такие строки: «Очень много убитых. Где-то мы ещё проезжали через горящие деревни. <  > Чемодан, всё вывалилось из него. Беру две шпалы, прикалываю. Это нужно: многие поснимали знаки различия. У меня на душе тяжесть — я иду в штаб, — я командир, дайте мне дело».
Судьба «писательских» рот была трагической, как и всех частей Красной Армии, оказавшихся в Вяземском котле осенью 1941 года. Четвёртого октября полк М. А. Гершензона принял бой с танковой группой противника. Недостаточно вооружённые и плохо обученные ополченцы не выдержали удара. К 8 октября от дивизии почти никого не осталось. Уцелевшие выходили из окружения разрозненными группами и поодиночке. Группа из случайно оказавшихся вместе бойцов, в составе которой был М. А. Гершензон, и шла к фронту 17 дней. Уставший, дезориентированный и напуганный, он всё же не утратил присутствия духа. В одной из его записных книжек есть такие строки:  
 
 
{{цитата|автор=Михаил Гершензон|Очень много убитых. Где-то мы ещё проезжали через горящие деревни. <  > Чемодан, всё вывалилось из него. Беру две шпалы, прикалываю. Это нужно: многие поснимали знаки различия. У меня на душе тяжесть — я иду в штаб, — я командир, дайте мне дело.}}
 


Эти записные книжки и письма, которые М. А. Гершензон почти ежедневно посылал домой, второй жене Л. С. Коган и детям, спустя много лет его вдова собрала и издала под общим названием «Год на войне» (Литературное наследство. 1966. № 2. С. 68–126).
Эти записные книжки и письма, которые М. А. Гершензон почти ежедневно посылал домой, второй жене Л. С. Коган и детям, спустя много лет его вдова собрала и издала под общим названием «Год на войне» (Литературное наследство. 1966. № 2. С. 68–126).
Строка 110: Строка 114:
Сегодня значительная часть книг, написанных, переведённых и отредактированных М. А. Гершензоном, востребованы главным образом исследователями отечественной детской литературы.
Сегодня значительная часть книг, написанных, переведённых и отредактированных М. А. Гершензоном, востребованы главным образом исследователями отечественной детской литературы.


Но есть книги, не утратившие интереса в глазах современного читателя. Это сборник затей «Головоломки профессора Головоломки», повесть по мотивам английских народных баллад «Робин Гуд», переведённая с английского повесть о мустанге «Дымка» В. Джемса и конечно же — «Сказки дядюшки Римуса» Д. Харриса в свободном переводе М. А. Гершензона с иллюстрациями замечательных современных художников Геннадия Калиновского, Игоря Олейникова, Вадима Челака.
Но есть книги, не утратившие интереса в глазах современного читателя. Это сборник затей «Головоломки профессора Головоломки», повесть по мотивам английских народных баллад «Робин Гуд», переведённая с английского повесть о мустанге «Дымка» В. Джемса и конечно же — «Сказки дядюшки Римуса» Д. Харриса в свободном переводе М. А. Гершензона с иллюстрациями замечательных современных художников [[Калиновский Геннадий Владимирович|Геннадия Калиновского]], [[Олейников Игорь Юльевич|Игоря Олейникова]], Вадима Челака.


==Михаил Гершензон / Книги==
==Михаил Гершензон / Книги==