Чуковский Корней Иванович

Корней Иванович Чуковский (имя при рождении — Николай Корнейчуков) — русский советский поэт, публицист, литературный критик, переводчик и литературовед, детский писатель, журналист.

Корней Чуковский
Корней Чуковский

Псевдоним(ы)	Корней Чуковский
Дата рождения	31.03.1882
Место рождения	Петербург
Дата смерти	28.10.1969
Место смерти	Кунцево
Гражданство	Российская империя, СССР

Род деятельности	поэт, переводчик

Язык произведений	русский




Автограф
Медиафайлы на ПроДетЛит

Корней Чуковский / Биография

Корней Иванович Чуковский родился в Санкт-Петербурге 31 марта (19 марта ст.ст) 1882 года. Имя писателя при рождении - Николай Корнейчуков. Его мать, Екатерина Осиповна Корнейчукова, относилась к крестьянскому сословию («полтавская крестьянка», как говорил сам Корней Иванович), «приписанная» к Херсонской губернии. Она рано переехала в город и больше не возвращалась на малую родину. Отцом писателя считается Эммануил Соломонович Левенсон, петербургский студент, сын уважаемого одесского врача. Родители мальчика не были женаты: мешали различное вероисповедание (отец - иудей, мать - православная христианка) и принадлежали к разным сословиям. Чуковский писал в автобиографии, что отец обещал матери уладить вопрос с их браком, но не выполнил своего обещания. В этом союзе родились двое детей: Николай и его старшая сестра Мария (Маруся). Они считались незаконнорожденными, в их метриках отсутствовало отчество. В более поздних документах, выданных до революции, у Николая указаны отчества Эммануилович/Мануилович, Степанович и Емельянович. В официальной биографии писателя в качестве части «настоящего имени» приводилось отчество «Васильевич», которое могло происходить от имени его крестного отца или священника, совершившего обряд крещения.

Приблизительно через три года после рождения Николая его отец женился на девушке своего круга и переехал в Баку. Отсутствие в семье отца «или хотя бы деда», статус «незаконного» и необходимость, отвечая на вопрос: «Как вас по батюшке?», шутливо рекомендовать: «Зовите меня просто Колей», стали для Чуковского источником жестоких душевных страданий в отрочестве и юности; позднее он рассказал о них в автобиографической повести «Секрет» (1936-1938). В 1910-х годах, уже будучи известным литературным критиком, Корней Иванович предпринял попытку наладить общение с родителем, но она оказалась неудачной: встреча в дачном поселке Куоккала закончилась размолвкой, после которой отец и сын больше не общались.

Когда родители Чуковского расстались, Екатерина Осиповна с двумя маленькими детьми переехала в Одессу, где прошло детство будущего писателя. Чуковский видел в своей матери незаурядную, сильную, харизматичную личность. Она много и тяжело работала, чтобы вырастить детей, могла спать по два-три часа или вовсе не ложилась - по ночам «тайно от всех» работала прачкой, днем гладила белье или налаживала быт. Трудное финансовое положение не помешало Екатерине Осиповне создать уют в небольшом флигельке Корнейчуковых. По воспоминаниям Корнея Ивановича, никто не заметил бы в доме этой сильно нуждающейся семьи признаков бедности – грязи, лохмотьев. Комната была на удивление нарядной: занавески, цветы, расшитые узорами полотенца сверкали чистотой, которую мать «любила до страсти». Неудивительно, что именно у Чуковского потом появилась сказка «Мойдодыр». Екатерина Осиповна носила шляпки и кружевные перчатки, на рынке к ней обращались: «мадам». В отношениях с окружающими она сохраняла спокойное достоинство. Соседи уважительно звали ее «барыней» за гордый нрав и независимое поведение.

Мать Чуковского не подвергала детей физическим наказаниям, была демократична: «без дела не отругает, когда надо - пожалеет». Екатерина Осиповна читала шепотом по слогам «Братьев Карамазовых» Достоевского. Трудолюбие, стремление успеть многое сделать в течение дня, года или жизни; радость от созидательного труда и попытки забыться в работе, когда гнетут нужда, тревоги, обиды; жажда знаний, тяга к саморазвитию — все это впоследствии отличало и Корнея Ивановича.

Екатерина Осиповна приложила все силы к тому, чтобы ее дети получили достойное образование. Маруся с отличием окончила епархиальное училище (правда, аттестат с надписью «дочь девицы» и отсутствующим отчеством едва ли мог помочь ей быстро найти место учительницы). У Николая ученическая карьера сложилась неудачно. В 1892 году мальчик поступил во Вторую одесскую прогимназию, которая во время его учебы была преобразована в Пятую гимназию. Там проявились способности Николая к словесности – он писал без ошибок самые запутанные «диктовки», любил ненавистную большинству гимназистов латынь (ритм стихов Овидия заставлял его плакать). Корней Иванович обладал уникальным филологическим и лингвистическим даром, который определил его дальнейшую жизнь. Действительность он во многом воспринимал и познавал именно через лингвистику, как и свои первые впечатления от новых мест.

Чуковский вспоминал, что его бесстрашная мама боялась только одного: чтобы сына не исключили из гимназии. В 1896 (либо в 1898) году директор гимназии всё же указал ему на дверь. Николай - наблюдательный, жизнерадостный, общительный, но вместе с тем самолюбивый, язвительный и вспыльчивый - не входил в число примерных учеников: он мог стать зачинщиком драки, прогулять занятия, а кроме того, в нарушение гимназического устава, запрещавшего учащимся заниматься журналистикой, «издавал» рукописный журнал, в котором критиковались школьные порядки. Сам писатель считал, что если бы не его «низкое происхождение» (внебрачный сын прачки), начальство обошлось бы с ним не столь сурово. Это событие оставило след в душе Корнея Ивановича, а через много лет - и в его автобиографической повести «Гимназия» (переработанная повесть «Секрет») и более поздней ее версии - «Серебряный герб».

После исключения из гимназии шестнадцатилетний Николай начал самостоятельную жизнь: снял жилье на чердаке и решил существовать на собственные средства. Некоторое время он работал в артели маляров, расклеивал афиши, чинил рыбацкие сети, а затем стал репетитором или, как тогда говорили, начал «давать уроки». Большую часть свободного времени он проводил над гимназическими учебниками либо в библиотеке, читал Достоевского, Шопенгауэра, Ницше, Маркса, Дарвина. На основе прочитанного Николай разработал собственную философскую систему, которая содержала универсальное объяснение цели и смысла человеческой жизни. Юноша начал писать об этом книгу - за неимением бумаги Николай делал записи на обратной стороне старых афиш. Интерес к философии остался у Чуковского навсегда: Корней Иванович посмеивался над своими ранними рассуждениями и былым самоуверенным задором, но сожалел, что не нашел времени написать настоящий философский трактат.

В то время Николай Корнейчуков открыл для себя прозу А. П. Чехова и поэзию американца Уолта Уитмена (один из основоположников американской поэзии). Чехов стал для него нравственным ориентиром: до конца дней Чуковский, сожалея о каких-либо своих поступках, говорил, что «поступил не по-чеховски». Странные нерифмованные стихи Уитмена Чуковский тоже полюбил на всю жизнь - на протяжении десятилетий переводил их и писал о них статьи и книги об авторе.

Около 1901 года Николай экстерном сдал экзамены за курс гимназии. В девятнадцать лет он впервые поместил свою статью в ежедневной газете «Одесские новости». Тогда же появился псевдоним «Корней Чуковский», образованный из фамилии «Корнейчуков» - так подписана первая работа в «Одесских новостях». Затем добавилось отчество «Иванович». После Октябрьской революции сочетание «Корней Иванович Чуковский» превратилось в официальное имя писателя. Его дети и супруга - также Чуковские, отчества детей образованы от имени «Корней».

Корней Чуковский
Корней Чуковский. Петербург. 1910-е / Собрание Е.Ц. Чуковской
Корней Чуковский. Одесса. 19 октября 1902. Фото: В.Г. Чеховского / Собрание Е.Ц. Чуковской
Мандельштам, Чуковский, Бенедикт Лившиц и Юрий Анненков. 1914. Фото: Карл Булла
К.И. Чуковский выдает детям книги в библиотеке. Переделкино. 1967. Фотография А.Л. Лесса / Собрание Е.Ц. Чуковской
Корней Чуковский с Надей Шаманиной. 1962 / Собрание Е.Ц. Чуковской

Первой газетной публикацией Чуковского стал литературный фельетон под названием «К вечно-юному вопросу» - отражение философской концепции автора, глава из его неоконченной книги. Тема «вопроса» была злободневной: тогда много спорили о том, должно ли искусство быть утилитарным или свободным от утилитарности «искусством ради искусства». Чуковский не примкнул ни к одной точке зрения, а указал на третий путь - возможность сосуществования красоты и пользы: искусство способно служить обществу только в том случае, когда живет для себя и по своим законам, а общество не мешает ему жить и развиваться. Редакция назвала автора фельетона «молодым журналистом, мнение которого парадоксально, но очень интересно». Газета «Одесские новости» была популярным изданием с большим тиражом, размещала литературные, коммерческие и справочные материалы, у нее были корреспонденты во многих европейских столицах. Чуковский приобрел некоторую известность в городе, начал участвовать в собраниях «Литературки» - литературно-артистического общества Одессы. «Из оборванца я превратился в писателя», - сказал о том времени сам Корней Иванович.

1903 год был наполнен событиями: Чуковский уехал в Петербург, пытался устроиться в столичные журналы. Это ему не удалось, но он познакомился со многими из тех столичных литераторов, которых видел раньше только на портретах. В мае 1903 года Николай Корнейчуков женился на Марии Борисовне Гольдфельд, дочери бухгалтера частной конторы. Менее чем через месяц супруги уехали в Лондон - Николай стал британским корреспондентом «Одесских новостей». Он был единственным из всех сотрудников газеты, знавшим нераспространенный тогда английский язык, который выучил самостоятельно. Всего за время пребывания в Англии (чуть больше года) Чуковский опубликовал 89 статей различной тематики, в том числе «Нищие в Лондоне», «Спиритизм в Англии», «Английские клерки и «Лакомый кусочек», «Англичане и Чехов», «Оскар Уальд и его пьеса», «Бутербродные люди». Гонорары от работодателя поступали нерегулярно, а затем и вовсе прекратились, и Чуковские были вынуждены переезжать во всё более дешевые отели. Мария Борисовна ждала ребенка; из-за тяжелых бытовых условий она вернулась в Одессу, где в июне 1904 года родился первенец Чуковских - Николай (впоследствии писатель и переводчик).

Корней Иванович оставался в Англии до сентября 1904 года - совершенствовал английский язык (в командировке выяснилось, что невозможно приобрести правильное произношение, пользуясь одним лишь самоучителем), посещал бесплатные образовательные курсы по английской литературе для рабочих, как на работу ходил в библиотеку Британского музея, а вскоре и в самом деле получил там временную подработку - его попросили составить каталог русских книг. Он читал Диккенса, Ренана, Теккерея, переводил Браунинга, Суинберна, Россетти, изучал философию и политэкономию, познакомился с Артуром Конан Дойлем и Гербертом Уэллсом. На родине публиковались его статьи о литературе Туманного Альбиона. Помимо «Одесских новостей» они появлялись в «Южном обозрении» и некоторых киевских газетах. В 1904 году статью Чуковского о художнике Джордже Уотсе напечатал серьезный всероссийский критико-библиографический и литературный журнал «Весы» - его издавал и редактировал известный поэт Валерий Брюсов. Заграничная поездка во многом определила многолетнее увлечение Чуковского английской литературой и фольклором. Он писал жене из Лондона, что Англия научила его «многому, и главное - любить Россию».

В сентябре 1904 года Корней Иванович возвратился в Одессу. В начале 1905 года он начал сотрудничать с петербургским журналом «Театральная Россия». Через несколько месяцев Чуковский стал свидетелем беспорядков, возникших в Одессе связи с заходом в город-порт восставшего военного корабля - броненосца «Потемкин». Он даже побывал на корабле, и моряки передали ему письма, которые Корней Иванович отправил их близким. В этом же году Чуковский переехал в столицу и начал сотрудничать с петербургской прессой.

13 ноября 1905 года под редакцией Чуковского вышел первый номер журнала «Сигнал» - «иллюстративного органа политической сатиры». Журнал издавался на средства известного оперного певца Леонида Собинова, среди авторов были известные писатели, в том числе А. Куприн, Ф. Сологуб, Н. Лохвицкая (Тэффи). Материалы «Сигнала» вызвали недовольство официальных властей. После выхода в печать третьего номера Чуковскому было предъявлено обвинение в оскорблении императора, членов августейшей семьи и в потрясении основ государства. Он был арестован, но вышел под залог, который внесли его знакомые. Чуковского приговорили к заключению под стражу на шесть месяцев и лишили права издавать журнал. В марте 1906 года к делу подключился знаменитый петербургский адвокат Оскар Грузенберг, и заключение под стражу было отменено.

Корней Чуковский
Журнал Сигнал, 1 выпуск, 1905
Портрет К. Чуковского работы И. Репина, 1910
Портрет К. Чуковского работы В. Маяковского
Александр Блок и Корней Чуковский
Корней Чуковский и Елена Благинина

Чуковский отошел от журналистской деятельности и достаточно быстро приобрел известность в качестве литературного критика. Стиль его статей был нехарактерным для того времени: не академичным, понятным широким массам, с нотками одесского юмора, едким, иногда слишком хлестким - критика даже пытались вызвать на дуэль. Его статьи могли больно задевать писателей, о некоторых таких случаях Корней Иванович впоследствии искренне сожалел. Чуковский не признавал устоявшихся взглядов на развитие российской словесности, считал необходимым проявлять беспристрастность, служить литературе, не обращая внимание ни на чей-либо авторитет, ни на личные связи. Поэтому он критиковал в том числе и достаточно близких знакомых, с которыми был в хороших отношениях, и тогда эти отношения нередко портились - так, например, произошло после появления статей Чуковского о Саше Черном и о Леониде Андрееве, при посредничестве которого на молодого критика обратил внимание Лев Толстой. «Чуковский умеет и смеет касаться тем, до которых не решаются спускаться высокопоставленные критики», - процитировала слова Толстого одна из газет.

В своих критических статьях Корней Иванович подмечал то, что пропустили другие критики, показывал привычные картины с неожиданных ракурсов. Он обратил внимание на появление города в русской литературе, которая до этого была «либо барской, либо мужицкой», на изменение темпа и восприятия жизни:

Каждый из нас, городских людей, переживает теперь в один день столько, сколько иному человеку прошлого столетия хватило бы на всю жизнь. Смело можно сказать, что мы, теперешние люди, живем, по сравнению с прошлыми людьми, в тысячу раз дольше: до того обильны количеством наши переживания.

Корней Чуковский

Чуковский пришел к печальному выводу о появлении проблемы, которая сегодня называется «клиповым мышлением»: качество этих переживаний снизилось, ни одно событие не получает достаточного внимания, а сами чувства заменены суррогатами чувств.

Особенностью статей Чуковского было и то, что он отступил от публицистики к эссе, его тексты имеют признаки художественных очерков. Чуковский участвовал и в публичных литературных лекциях, где рассказывал о творчестве того или иного писателя. Делал он это в легкой, понятной массовому зрителю фельетонной манере - лекции пользовались успехом. Можно сказать, что это был стендап начала двадцатого века. Такой способ популяризации тоже вызывал неприятие петербургских литераторов, которые воспринимали его как профанацию. Поэт Александр Блок записал в дневнике о Чуковском: «Лезет своими одесскими глупыми лапами в нашу умную петербургскую боль». Литераторы пытались отплатить выскочке-Чуковскому в той же манере, высмеивая «Корнея Белинского», намекая на то, что хотя он и подражает критику-классику, «неистовому» Виссариону, но неравен ему по масштабу, а его неожиданные выводы - не более чем акробатические трюки на потребу публике. Нередко уязвленные литераторы намекали на «неблагородное» происхождение критика, который роется в чужом белье, словно прачка.

Произведения критика Чуковского в 1906-1907 годах печатались во многих изданиях, но почти всегда он был «внешним» сотрудником и долго не мог найти себе место как постоянный автор. В 1906-1908 годах он продолжал сотрудничество с «Весами» В. Брюсова, печатался в журналах «Нива», «Мысль», «Маяк», «Судьба народа», «Русская мысль», «Родная земля», «Народный вестник». Журнал «Золотое руно» опубликовал статью Чуковского «Петербургские театры» - «дайджест» спектаклей с описанием впечатлений автора-зрителя. Это негативно сказывалось на материальном положении семьи Корнея Ивановича, который разрывался между редакциями, предлагая к публикации самые различные материалы: и критику, и переводы, и даже стихи. Некоторое время Корней Иванович публиковался в газете «Свобода и жизнь» но вскоре ее закрыли. В этом издании он, наряду с иными статьями, успел сказать читателю, что искусство помогает обществу достичь желаемых успехов, когда служители искусства забывают о его прикладном значении, о борьбе за результат и придают красоте формы произведения не меньшее значение, чем его содержанию; если литература выступает лишь орудием для продвижения чьих-либо интересов, она уже не является литературой. И хотя Корней Иванович не отрицал революционного пути развития России, эта публикация наделала много шума. Видный революционер Анатолий Луначарский, в будущем первый нарком просвещения советской России, вступил в полемику с Чуковским. Корней Иванович с сожалением отметил, что читатели-оппоненты приравняли его мнение к призыву: «Долой революцию! Да здравствует искусство!» и спорили не с автором, а с придуманным ими самими персонажем.

В мае 1907 года Чуковскому наконец удалось устроиться в солидную ежедневную газету «Речь», где печатались материалы на политические и экономические темы, освещались события культуры. Издание позиционировало себя как внепартийное, но фактически было печатным органом кадетов - крупной партии центристской направленности. Там Чуковский напечатал критические очерки о деятелях современной литературы: Бальмонте, Блоке, Сергееве-Ценском, Куприне, Горьком, Арцыбашеве, Мережковском, Брюсове. Позднее эти очерки вошли в первую книгу Чуковского - сборник «От Чехова до наших дней» (1908, за год выдержало три издания). Затем появилась книга «Нат Пинкертон и современная литература» - одно из первых исследований феномена массовой культуры (1908, переиздана в 1910). «Леонид Андреев, большой и маленький» (все - 1908). Потом последовали «Критические рассказы» (1911), «Лица и маски», «Книга о современных писателях» (второе издание «Критических рассказов»), «Эгофутуристы и кубофутуристы: Образцы футуристических произведений: Опыт хрестоматии» (все - 1914).

Все это время Чуковский не только писал критические статьи, но и много переводил из англоязычной литературы - Мура, Браунинга, Лонгфелло, Уитмена, Пиндемонте, Уэллса (Корней Иванович стал также и автором предисловия к первому русскому собранию сочинений Уэллса). К переводам он относился со всей серьезностью. Аналитический ум Чуковского вскоре сложил собственную систему критериев хорошего перевода. Чуковский стремился так донести переводное произведение до читателей, чтобы они смогли почувствовать и понять первоисточник. Поэтому он не преминул раскритиковать в 1906 году Константина Бальмонта за неточные переводы Уитмена, в которых Бальмонт, по мнению Корнея Ивановича, представил читателю образ «придуманного» поэта. В 1907 увидела свет книга выполненных им переводов Уитмена («Поэт-анархист Уолт Уитмен»). В 1914 году второе издание этой книги получило название «Поэзия грядущей демократии», не прошло цензуру и было уничтожено. Третье издание вышло уже после революции, в 1918 году. Переводил Чуковский и театральные пьесы.

Корней Чуковский
Л.И. Чуковская и К.И. Чуковский. Переделкино. 1949 / Собрание Е.Ц. Чуковской
К.И. Чуковский и А.И. Солженицын. Лето. 1969 ; фото Н.А. Решетовской / Собрание Е.Ц. Чуковской
Чуковский в уборе индейского вождя. Переделкино. Январь 1961 ; фото Т. Золотухиной / Собрание Е.Ц. Чуковской
Корней Чуковский и Юрий Гагарин, 1961
Чуковский в мантии доктора литературы Оксфордского университета

К середине 1910-х годов Чуковский - уже известный и даже скандальный критик (его сравнивали с безжалостным волком), популярный лектор (в разных городах российской империи он рассказывал о российских футуристах, Уитмене, Оскаре Уайлде) и переводчик. Доля критических статей в его творчестве постепенно снижается, уступая место литературным портретам и работам в области литературоведения. Со временем статьи и книги Чуковского о русских писателях составили обширный курс истории русской литературы двадцатого века.

Осенью 1906 года семья Чуковских поселилась рядом с Куоккалой, дачным поселком на Карельском перешейке. Сегодня Куоккала (Корней Иванович не склонял это название) называется Репино и входит в состав Курортного района Санкт-Петербурга. Там любили отдыхать представители творческой интеллигенции. В этом тихом месте, «Переделкине Серебряного века», Чуковские прожили около 10 лет, подружились с художником И. Е. Репиным. Художник и его жена, писательница Н. Б. Нордман-Северова, много занимались обустройством Куоккалы и привлекали Чуковского к своим проектам (театральные постановки, лекции, устройство библиотеки и школы). Дача Репина «Пенаты» была центром притяжения поселка, местом с веселой и дружественной атмосферой. Концентрация знаменитостей, посещавших «Пенаты», была настолько высока, что Чуковский в шутку предложил, чтобы все гости оставляли автографы в специально заведенной тетради. Он всегда стремился «остановить мгновение»: в 23 года сфотографировался в Лондоне, когда получил известие о рождении сына, чтобы Коля знал, как выглядел отец в это день. Корней Иванович и сам был фотографом-любителем, всю жизнь вел дневник.

Так появился рукописный альманах - «Чукоккала», как назвал его Илья Репин. На его страницах остались мысли и рисунки поэтов А. Блока, А. Ахматовой, В. Маяковского, Б. Пастернака, О. Мандельштама и Н. Гумилёва, писателей М. Горького, А. Толстого, оперных певцов Ф. Шаляпина и Л. Собинова и многих других людей, без упоминания которых невозможно рассказать об их эпохе. В альманахе много юмора, пародий, эпиграмм, шутливых пикировок, но есть и серьезные злободневные высказывания. Со временем появились и автографы тех, кто никогда не бывал в «Пенатах» - например, английских писателей А. Конан Дойля и Г. Уэллса. Дело в том, что Корней Иванович, встречая нового интересного собеседника, предлагал ему оставить автограф на чистом листе, который потом бережно вклеивался в «Чукоккалу». Писатель вел альманах всю жизнь, тетрадка постепенно превратилась в многотомник. Сейчас он бесценен и для истории культуры, и для общего представления о двадцатом веке.

По совету другого знаменитого куоккальского дачника, писателя В. Г. Короленко, Чуковский начал изучать произведения Н. А. Некрасова: Корней Иванович с детства любил стихи этого поэта, а в исследовании творчества Некрасова тогда было много «белых пятен». В ноябре 1912 года вышла статья Чуковского «Мы и Некрасов», в 1913 - «Искалеченный Некрасов», «Некрасов и карты». Публикации стали появляться регулярно. Чуковский приступил к серьезным исследованиям - знакомился с фондом имеющихся рукописей, находил новые произведения, в том числе прозаические, устанавливал факты, выверял даты, встречался с супругой и родственниками поэта. Исследованию творчества этого поэта Чуковский посвятил более 40 лет.

Семья Чуковских росла. В 1907 году на свет появилась дочь Лидия (впоследствии писательница, поэтесса, мемуаристка, а после ареста и расстрела мужа, разгрома ленинградской редакции Детиздата, в которой она работала - деятельница диссидентского движения). В 1910-м - сын Боба, Борис (инженер-гидролог, пропал без вести под Вязьмой во время Великой Отечественной войны). Уже тогда Чуковский обратил внимание на филологический феномен — то, как ребенок познает речь. Усвоение ребенком языка Чуковский считал настоящим чудом, Ребенок, обладая сильным лингвистическим чутьем, проявляет собственное творчество, обладая сильным лингвистическим чутьем. Слова, придуманные детьми, органичны и точно отражают суть явления. Они не кажутся чужеродными или некрасивыми. Дневник Корнея Ивановича полон записями об интересных высказываниях его детей. С 1909-1911 выходит несколько статей под называнием «О детском языке». Не обошел вниманием критик и тему детского чтения (О детских журналах, 1906, Детские журналы, 1907, Спасите детей: о детских журналах, 1909, «Бог и дитя: О детском журнале «Тропинка», О детских журналах, 1910, О «Маяке» и других, 1910). В 1911 вышла брошюра «Матерям о детских журналах» (1911). Критик сетует, что часто детское чтение предназначено для «выдуманного ребенка», в журналах много патоки, бесполезных знаний, нет направленности на детские игры, детскую поэзию, в детских произведениях мало волшебства, сказки, веселья. Сказке отведена почетная роль проводника идей, которые необходимо донести ребенку («Малые дети и великий Бог» (1911). Сложные концепции, абстракции трудны для детского понимания, но дети легко принимают народное, фольклорное, сказочное и бытовое христианство - обряды, традиции, сказки, которые и развивают их нравственно.

Чуковский загорелся идеей издания детского альманаха. В 1911 году эта идея воплотилась в жизнь, появился альманах «Жар-птица» (поступил в продажу в 1912). Чуковский привлек к работе хороших авторов: А. Н. Толстого, Тэффи, Сашу Черного, совместная работа с которым несколько улучшила отношения между бывшими приятелями. В сборник Чуковский включил свою прозаическую сказку «Собачье царство» (после заголовка есть указание: «сюжет заимствован»). Это история о том, как пес Полкан сбежал от нерадивых хозяев в Собачье царство, где живут одни только собаки и царствует грозный Уляляй ХVIII. Вслед за Полканом там оказались и ребята, у которых он жил раньше. На собственном примере они поняли, как плохо бывает питомцам, если относиться к ним безответственно или жестоко. Дети смогли вернуться домой, потому что Полкан не держал на них зла и попросил отпустить их. Сказка переиздавалась в 1946 году, но не получила одобрения критики. Альманах был проиллюстрирован известными художниками того времени - Судейкиным, Добужинским, Чехониным, Белкиным, Радаковым, но оказался незамеченным на фоне «привычных», понятных родителям изданий. Однако Чуковскому, как критику, радеющему за детскую литературу, стали поступать предложения редактировать детские журналы (он не смог их принять, поскольку всё его время тогда принадлежало Некрасову).

Во время Первой мировой войны Корней Иванович снова побывал в Лондоне - в составе делегации русских журналистов, которой предстояло убедиться, что Великобритания, союзник России, вносит достаточный вклад в общее дело. Чуковский представлял сразу три издания - журнал «Нива», газеты «Речь» и «Русское слово». Он написал серию газетных очерков, в которых рассказал читателям, как изменилась повседневная жизнь британцев в военное время. На основе этих материалов вышла его новая книга «Англия накануне победы» (1917).

В 1916 году Максим Горький организовал серьезное издательство «Парус» и пригласил Чуковского руководить детским отделом. Горький задумал издать двенадцать художественных сборников для детей младшего возраста, но удалось выпустить только один, притом с годовой задержкой. Это сборник «Ёлка», который должен был появиться весной 1917 года как альманах «Радуга», но вышел в печать только в январе 1918-го. Его составителями названы А. Бенуа и К. Чуковский, редакторами - А. Бенуа и М. Горький. В сборник вошли две сказки, которые переложил Чуковский - английская («Джек, победитель великанов») и норвежская («Сказка о Глупом Царе»).

Впоследствии Корней Иванович стал редактировать детское приложение к крупному журналу для семейного чтения «Нива». Верный себе Чуковский пригласил к сотрудничеству известных литераторов и художников того времени, печатал стихи, прозу, пересказывал для этого издания сказки разных народов. «Гвоздем программы» журнала стала стихотворная сказка Чуковского «Ваня и крокодил» - первое название знаменитого «Крокодила». Она печаталась на страницах в течение всего 1917 года, с первого по двенадцатый номер, то есть приключения героев сказки начались в Российской империи, а затем поэма стала «свидетелем» двух революций. Корней Иванович утверждал, что автором идеи «большой формы» стихотворного произведения для детей был Горький, но возможно, что зачин «Крокодила» появился за несколько лет до знакомства писателей. Не исключено, что беседа с Горьким дала новое направление истории, которую когда-то Чуковский сочинил, чтобы поддержать заболевшего сына Колю.

Юрий Тынянов впоследствии назвал эту сказку «поворотной» для детской поэзии. «Крокодил» оказался совершенно нехарактерным для детской литературы того времени произведением - очень динамичным, с драматическими ситуациями. Действие сказки Чуковского разворачивалось на улицах большого города, а не в квартире, усадьбе или на даче, что было также в новинку - до сих пор город считался безусловной частью взрослого мира. Главный герой, который «гуляет без няни по улицам», не растерялся в этом чужом, сложном мире и оказался в нем победителем. Залихватский сюжет развивался самым непредсказуемым образом, что заставляло читателей с нетерпением ждать каждого следующего выпуска журнала. Взрослая критика неоднозначно встретила «Крокодила», но среди маленьких читателей «Крокодил» произвел фурор. Это часто вызывало удивление у родителей, но факт остается фактом - сказка пользовалась «небывалой популярностью среди детей» (Калмыкова А. Что читать детям // Новая книга. 1923. № 7–8. С. 18). В «Крокодиле» Чуковский применил свои принципы, озвученные им в статьях о детском чтении: дать детям материал, который они легко поймут - новый фольклор, детскую балладу. Этого эффекта он старался достичь в том числе и за счет чередования стилей в разных частях сказки: в ней можно узнать «почерк» Пушкина, Лермонтова и, конечно же, Некрасова, а также и Якова Полонского, стихи которого Чуковский любил в детстве, и поэтов Серебряного века. «Крокодил» - небольшая зашифрованная поэтическая энциклопедия, в которой снова проявляется Чуковский-пересмешник, фельетонист и одновременно педагог. Дети смогут легче воспринимать классику, узнавая в ней уже привычную им мелодику стихотворений.

Осенью 1917 года писатель возвратился из Куоккалы в Петроград (ныне Санкт-Петербург). На своей даче он после этого побывал только однажды, в 1925 году, когда в уже финской Куоккале навещал Репина, и с болью увидел, что дом Чуковских был разграблен во время Гражданской войны. Зимой 1918 года Корней Иванович начал готовить к печати первое советское собрание стихотворений Некрасова, свободное от прежних цензурных искажений. Редактирование произведений поэта ему было поручено комиссией по изданию русских классиков при Наркомпросе (Народный комиссариат просвещения РСФСР). Книга «Неизданные произведения Н.А. Некрасова» вышла в серии «Памятники русской культуры».

В 1918 году появился новый масштабный проект А. М. Горького - издательство «Всемирная литература». Его задачей было знакомство читателей с лучшими произведениями мировой литературы XVIII-XX веков. Каждый том сопровождался вступительными очерками, примечаниями, библиографическими справками. В издательстве имелись китайский, монгольский, арабский, персидский отделы, впоследствии выпускалась серия «Детская литература», появились собственная библиотека и студия подготовки переводчиков. Оно просуществовало шесть лет (до 1924 года), но активную деятельность вело в первые три года. Чуковский участвовал в его работе с 1918 года, выполнял переводы (О. Уайльда, О. Генри, У. Уитмена), в том числе переводы-адаптации для детей («Занимательный Мюнхаузен» Э. Распе, «Слоненок» Р. Киплинга), составлял к изданиям предисловия и комментарии, был одним из руководителей англо-американского отдела издательства, студии детской литературы и художественного перевода, наряду с М. Горьким м А. Блоком состоял в поэтической коллегии. В работе издательства активно принимали участие Е. Замятин, А. Волынский, Н. Гумилёв, А. Левинсон, М. Лозинский, Е. М. Браудо. В англо-американской секции были изданы, как в новых, так в старых, но заново отредактированных переводах Джордж Байрон, Чарльз Диккенс, Сэмюэл Кольридж, Джек Лондон, Джозеф Конрад, Эдгар По, Роберт Саути, Вальтер Скотт, Эптон Синклер, Марк Твен, Уолт Уитмен, Оскар Уайльд, Герберт Уэллс, Бернард Шоу.

Чуковский и Николай Гумилёв выступили разработчиками теории художественного перевода (Чуковский - прозаического перевода, а Гумилев - поэтического), и в свет вышло пособие «Принципы художественного перевода» (1919) - «нечто вроде азбуки для переводчиков, которую я применял в студийной работе», как писал Чуковский. Пособие было дополнено и переиздано в 1920 году. В последующие пять лет Корней Иванович активно содействовал развитию литературы в новом государстве: наряду с работой в издательстве и студии читал лекции, выступал с критикой и обзорами, не оставлял исследование творчества Некрасова. Кроме того, он руководил литературным отделом студии при ДИСК (Дом искусства в Петрограде), где молодые писатели получили возможность обмена мнениями о своих произведениях с другими студийцами и преподавателями. Вместе с тем Чуковский переписывался с некоторыми литераторами-эмигрантами и присутствовал в информационном поле обеих частей расколовшейся литературной среды. За границей к нему нередко относились недружелюбно, как и ко многим другим писателям, оставшимся в «Советах».

В 1922-1925 годах вышли в печать ряд работ Чуковского о Некрасове (после юбилея поэта), «Книга об Александре Блоке», «Александр Блок - последнее произведение Чуковского, созданное в критическом жанре.как человек и поэт», «Оскар Уайльд», статья «Две души Максима Горького». В ней автор отметил, что Горький, считающийся культурным человеком, «трагедии бытия, мучившие прежних великих писателей», заменил «трагедиями быта» и что он не знает другого рецепта счастья, кроме социального благополучия. Популярность наиболее идеологизированных и утилитарных произведений Горького привела Корнея Ивановича к неутешительному выводу: «Начинается элементарная эпоха элементарных идей и людей, которым никаких Достоевских не нужно, эпоха практики, индустрии, техники, внешней цивилизации, всякой неметафизической житейщины, всякого накопления чисто физических благ». Этой эпохе не нужны были такие «устаревшие» мысли, и «Две души...» - последнее произведение Чуковского, созданное в критическом жанре.

С А. Блоком у Чуковского в последние годы жизни поэта установились дружеские отношения, чему во многом способствовала совместная деятельность Чуковского и Блока во «Всемирной литературе». Это достаточно характерная особенность Корнея Ивановича - он пытался установить пусть даже и «худой» мир, не сжигал мосты и ради большой цели, развития отечественной литературы, находил общий язык с самыми разными людьми. Когда его вчерашние противники находились в трудных обстоятельствах, он помогал им, если только мог это сделать. Многих забытых в первые советские десятилетия поэтов Серебряного века, эмигрировавших из России, вернул потом читателю именно Чуковский, знавший их со времен своей критической деятельности и заочных дуэлей в газетах. Чуковский мог быть резким в оценках, отпускать обидные комментарии, отчасти эпатировать читателя, однако строго относился не только к чужому, но и своему творчеству, нередко признавал справедливость аргументов противоположной стороны. К Блоку Чуковский искренне привязался, смерть поэта в августе 1921 стала для Корнея Ивановича большой потерей.

В 1920 году у Корнея Ивановича появилась младшая дочь Мария (Мура), поздний любимый ребенок, для которой писал многие свои сказки, героиня его книг и стихов. По воспоминаниям родных, Мурочка стала «катализатором» для его детского творчества. Два лета подряд, в 1920 и 1921 годах, Чуковский от имени Петроградского ДИСК организовывал проживание деятелей искусств в Псковской губернии, близ города Порхова. Идея Чуковского была в том, чтобы создать временное организованное поселение в сельской местности - там, где легче выжить в те времена, «когда голод подступает всё злее». Объединение нескольких десятков людей позволяло, во-первых, придать этому явлению официальный характер, во-вторых, так было проще договориться о снабжении голодных горожан, чем если бы они приезжали поодиночке. Поселение участники называли распространенным в то время словом «колония», не имевшим негативного смысла, себя - колонистами. Во многом это действительно было так: многие питерцы впервые столкнулись с работой на земле, сельская глубинка была для них настоящей «терра инкогнита». В число колонистов входили писатели Михаил Зощенко, Евгений Замятин, поэты Осип Мандельштам и Владислав Ходасевич, переводчик Михаил Лозинский, художник Мстислав Добужинский и многие другие творческие умы России, оценившие идею Чуковского. Желающих было много, вместо одного поселения возникло два - «Холомки» и «Бельское Устье». Чуковский проявил себя как незаурядный организатор: добывал все необходимое для жизни колонистов (пайки, лошадей и корм для них, снаряжение и пр.), читал лекции, чтобы задобрить местное начальство. Колонисты устраивали театральные представления для местного населения. Корней Иванович спас от голодной смерти и свою семью, и других обитателей колонии, но это стоило ему отказа от занятий литературным трудом. «Я стал форменным приказчиком Колонии... Я ничего не пишу», - признавался он в дневнике.

Всё это время его «Крокодил» жил отдельной и весьма успешной жизнью. В 1919 году «Приключения Крокодила Крокодиловича: поэма для маленьких детей» повторно напечатали в Петросовете (издательство Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов) и даже раздавали бесплатно как книгу первой необходимости. Сказка «Чуковского» дважды была переиздана в 1922 году - в Берлине и в Новониколаевске (ныне Новосибирск).

Успех «Крокодила» привел к целому сказочному десятилетию Чуковского. За «Крокодилом» последовали «Мойдодыр» и «Тараканище» (обе 1923), затем «Путаница», «Муха-цокотуха» (первое название - «Мухина свадьба»), «Чудо-дерево» (1924), «Бармалей» (1925), «Телефон», «Федорино горе», фантастический кинороман «Бородуля» об управлении погодой, изданный под псевдонимом Аркадий Такисяк (все 1926), «Так и не так» (1928), «Айболит» (первоначально «Приключения Айболита», 1929). В 1928 году увидела свет книга Чуковского «Маленькие дети», которая сегодня больше известна под названием «От двух до пяти». Кроме сказок в 1920-е годы издавались и детские стихи: «Бутерброд», «Слониха читает», «Головастики», «Ежики смеются», «Закаляка», английские народные песенки (переводы) и др.

В некоторых произведениях снова появлялся любимый Крокодил («Моя крокодилиада» - шутил Корней Иванович). Выходили и новые переиздания самого «Крокодила» - в 1923, 1924 (Госиздат), 1926 и 1927 годах (издательство «Круг»). В 1927 году по мотивам сказки был создан один из первых советских детских мультфильмов «Сенька-Африканец» (вышел на экран в феврале 1928 года). Сказкой «Крокодил» заинтересовались зарубежные издатели, его перевела американская поэтесса Беббет Дэтч.

Одновременно с выходом новых произведений и переизданием «Крокодила» к сказкам Чуковского начинают возникать претензии. Вопросы воспитания детей, детского чтения и литературы были вопросами государственного уровня. Уже в 1921 году был создан целый научный институт по этому направлению. Ведутся жаркие споры, какой должна быть детская литература, брать ли что-то от «старого мира». Постепенно сформировались примерные критерии новой детской литературы - правильная идеология, правильные темы, связанные с этой идеологией, правильные главные герои и обязательная воспитательная функция как источник творчества, а не как его попутчик. Чуковский же по-прежему придерживался давно выработанного им подхода - литература не может служить только для агитации, это делает литературу нелитературой. Неудивительно, что скоро в сказках стали обнаруживать признаки буржуазности. В «Мойдодыре» усмотрели непочтительность к рабочей профессии («А нечистым трубочистам — стыд и срам»). Вопросы к Чуковскому касались не только идеологической части. Первоначально предполагалось, что в новую литературу для детей не войдут «старорежимные» литературные формы, в том числе сказки волшебного направления, которые «обманывают» читателя. Мистическая сказка, не связанная с новыми актуальными темами, стала рассматриваться как «тормоз в развитии материалистического мышления». Отсюда и сомнения о том, допустимо ли наделять человеческими чертами животных и предметы, и обвинения в отношении ненаучности произведений Чуковского, которые дают «неправильное представление о мире животных и насекомых». Материалистическая «элементарная эпоха» перестала нуждаться не только «в Достоевских», но и в простом волшебстве.

Постепенно детские произведения Чуковского стали исчезать сначала из списков произведений, рекомендуемых к чтению (1925), а потом из рекомендуемых к публикации (1927). Не увенчались успехом попытки Чуковского объяснить, что ничего буржуазного в его произведениях нет, что они основаны на общегуманистическом посыле, что события в них таковы, что не стоит их переносить в современные реалии (например, Крокодилу вовсе не следует глотать советского милиционера, пусть это будет царский городовой). В защиту произведений Чуковского было направлено коллективное письмо, подписанное в том числе Маршаком, Зощенко, Тыняновым, Жидковым, но это не помогло. Не помог, а может быть, и усугубил разногласия личный разговор с Надеждой Крупской — вдовой первого руководителя СССР В. И. Ленина. Надежда Константиновна курировала вопросы пролетарского, коммунистического воспитания детей, участвовала в формировании новой системы образования и считала, что литературы без педагогики быть не может. Чуковский же полагал, что педагоги не должны диктовать писателям, что и как им писать. Кроме того, в 1926 году старшую дочь Чуковского - Лиду приговорили к трехлетней высылке из Ленинграда в Саратов. Прчина - обвинение в составлении антисоветской листовки. Сама Лидия Корнеевна поясняла, что не имела отношения к этой злополучной бумаге. Эту картину можно было представить как то, что у писателя, игнорирующего обязательные критерии правильных произведений для детей, вырос ребенок, не воспринимающий ценности нового государства.

Первого февраля 1928 года в «Правде» вышла статья Надежды Крупской «О «Крокодиле» Чуковского», где она высказала мнение о том, что давать читать детям эту сказку не нужно. В вину автору сказки было поставлено не только отсутствие идеологического содержания и наличие «буржуазной мути», но и издевательство над поэтом-демократом Некрасовым. «Изюминка» «Крокодила» - зашифрованное в нем многоголосье русских классиков - обернулась против его создателя. В жизни Корнея Ивановича наступила черная полоса. Не помогло и публичное заступничество А. М. Горького, который построил свою защиту на признании самим Лениным заслуг Чуковского как некрасоведа. Появился термин «чуковщина». «Самое имя мое сделалось ругательным словом. Редактор одного журнала, возвращая авторам рукописи, пишет на них: это чуковщина», - рассказывал писатель.

В течение двух лет на Корнея Ивановича оказывалось сильнейшее давление. Все это стало предтечей и фоном для самых тяжелых событий в его жизни — болезни и смерти младшей дочери Мурочки, маленького «всепонимающего друга» Корнея Ивановича. Мурочка заболела в конце 1929 года, незадолго до своего десятилетия. Опала государства означала бы как минимум потерю доходов, необходимых для жизни семьи, для лечения ребенка. Кроме того, в 1926 году старшую дочь Чуковского, Лиду, приговорили к трехлетней высылке из Ленинграда в Саратов по обвинению в составлении антисоветской листовки. Сама Лидия Корнеевна поясняла, что не имела отношения к злополучной бумаге. Этот случай теперь можно было представить так: у писателя, игнорирующего обязательные критерии правильных произведений для детей, вырос ребенок, не воспринимающий ценности нового государства. В декабре 1929 года Чуковский публично отрекся от своих сказок, признал свою неправоту и пообещал написать сборник «Детская колхозия». Это не остановило борцов с «чуковщиной»: они требовали прекратить переиздание «вредных» сказок Корнея Ивановича, добились их изъятия из магазинов и библиотек.

В феврале 1930 года, в день рождения, Мурочке стало заметно хуже. Чуковский боролся за жизнь дочери, делал все возможное и невозможное, но эта борьба оказалась слишком неравной: врачи обнаружили у девочки костный туберкулез в острой форме. Недуг был не только смертельно опасным, но и мучительным: Мурочка страдала от сильных болей. Случались минуты, когда Чуковский, будучи не в силах облегчить состояние дочери и убитой горем жены, убегал из дома.

В 1930 году родители отвезли Мурочку в известный противотуберкулезный детский санаторий имени Александра Боброва в Алупке (Крым). Чуковские - Корней Иванович, Мария Борисовна и их младший сын Борис - поселились неподалеку от санатория. Видеть, как угасает драгоценная жизнь, слышать неутешительные прогнозы врачей и наблюдать за тем, как они сбываются - тяжелое испытание. Чуковского спасала работа. Он читал Мурочке свои сочинения - так бывало раньше, когда он писал сказки. И она по-прежнему слушала с любопытством, только теперь это были не сказки, а «Искусство перевода» и повесть «Солнечная». Как и опубликованный ранее в журнале «Новый мир» очерк Чуковского, она рассказывала о детях, находящихся на лечении в костнотуберкулезном санатории, о необходимости вовлечения его маленьких пациентов в общественную жизнь, но в отличие от очерка была адресована не взрослым читателям, а ровесникам Мурочки. Эта книга во многом напоминает «Три палатки» Н. Гернет и «Педагогическую поэму» А. Макаренко. Герои «Солнечной» до приезда в санаторий свыклись с тем, что они отличаются от других детей, что они больные, слабые, несчастные, что поэтому им многое простительно. Оказавшись на курорте «равными среди равных», они постепенно меняются, становятся более взрослыми, дисциплинированными, ответственными и наконец объединяются в дружный, веселый коллектив, а затем новый образ жизни благотворно сказывается на их здоровье.

«Колхозия» так и не была написана - вместо этого Чуковскому удалось соединить «соцзаказ» с тем, что было для него близко и дорого: интерес к меняющемуся внутреннему миру детей, к движениям человеческой души, к воспитанию характера, превращению неуверенного в себе, одинокого ребенка в сильного и умного Человека. И, конечно, он надеялся на то, что новая книжка станет лекарством для Мурочки. Некоторые действующие лица «Солнечной» имели реальные прототипы; эти дети и в самом деле смогли победить болезнь. Однако в ноябре 1931 года Мурочки не стало. Семья Чуковских тяжело переживала это событие: Корней Иванович и через долгие годы не мог спокойно о нем вспоминать, не мог находиться в Крыму. Мурочка осталась в его сказках. Корней Иванович всегда жалел, что вынужден был публично отказаться от них. В этом же году он пережил еще одну утрату - скончалась Екатерина Осиповна, мать писателя.

По признанию Чуковского, с того времени он из автора превратился в редактора, и писал преимущественно предисловия. Собственные произведения Чуковского были немногочисленными: писатель должен был изменить подход к своим произведениям и, в соответствии с требованиями критики, писать более реалистические произведения. Это получилось только с повестями, основанными на событиях, которые происходили в жизни Корнея Ивановича, то есть на материале отчасти биографическом, мемуарном (кроме «Солнечной» вышла также повесть «Секрет» (1936-1938), которую Чуковский переделал и опубликовал под названием «Гимназия» в 1938). В этот период Чуковский много занимался переводами («Листья Травы» Уитмена, 1935) и теорией художественного перевода, вышла его книга «Искусство перевода» (1936), которая была переиздана перед началом войны, в 1941 году, под названием «Высокое искусство». Корней Иванович адаптировал произведения зарубежных писателей для детей - М. Твена («Приключения Тома Сойера», 1936; «Принц и Нищий», 1937), Д. Дефо («Жизнь и странные небывалые приключения Робинзона Крузо», 1936), Р. Киплинга, О. Уальда. Продолжал заниматься и вопросом детской лингвистики - после того, как он попросил родителей присылать ему наблюдения за детской речью, из всех уголков страны ему приходили письма. Была переиздана и книга «Маленькие дети», переименованная в «От двух до пяти» и дополненная новыми примерами детского языка, статьями по языкознанию (1933).

Чуковский участвовал в спорах о будущем детской литературы, доказывал, что она должна быть занимательной, а не чисто утилитарной. Он выступал по вопросам организации детского чтения, работал над школьными учебниками, рецензировал детские книги, интересовался вопросами воспитания детей, познакомился с А. С. Макаренко. В 1932 году Чуковский произнес речь «В защиту сказки» на Пленуме ВЛКСМ (советской молодежной организации).

В 1938 году Чуковские переехали в Москву, но жили преимущественно на подмосковной даче, в писательском поселке Переделкино, где Корней Иванович старался воссоздать атмосферу утраченной Куоккалы. Чуковский выступал с лекциями, читал свои сказки. Их по-прежнему не печатали: после убийства в 1934 году первого секретаря Ленинградского обкома партии С. М. Кирова в «Крокодиле» вновь усмотрели «политику». Удалось опубликовать только «Краденое солнце» (1933) - Корней Иванович сочинил его еще в 1927 году. Более удачно складывались отношения Чуковского с кинематографом: на экран вышел фильм «Доктор Айболит» (1938), снова (даже во время войны) стали появляться мультфильмы по сказкам Корнея Ивановича.

Дом-музей К. И. Чуковского
Кабинет К. И. Чуковского / Переделкино
Кабинет К. И. Чуковского / Переделкино
Кабинет К. И. Чуковского / Переделкино
Кабинет К. И. Чуковского / Переделкино
Кабинет К. И. Чуковского / Уолт Уитмен (1812 - 1892) и Шалтай-Болтай

Основная статья: Дом-музей К. И. Чуковского

Любовь мультипликаторов к произведениям Чуковского неслучайна. Корней Иванович трепетно относился к иллюстрациям своих детских книг. На то, что в детской книжке должны быть хорошие рисунки, он обращал внимание еще в своих дореволюционных критических статьях и с тех же пор старался привлекать к работе над детскими книгами лучших иллюстраторов своего времени. В «Тринадцати заповедях для детских поэтов» (1929) он писал, что в каждой строфе должен быть образ для художника. В подзаголовке к «Мойдодыру» даже значилось: «Кинематограф для детей».

Великая Отечественная война отняла у писателя еще одного ребенка. Младший сын не вернулся с фронта, письма от него перестали приходить с октября 1941 года. Чуковский долго ничего не знал о судьбе сына. Родители много лет искали могилу Бориса. Все, что удалось выяснить - приблизительное место его гибели. Через два десятилетия, в 1962 году, Чуковский получил письмо от сослуживца его Бобы. Автор письма сообщал, что в первые месяцы войны воевал вместе с Борисом Корнеевичем, сначала и не подозревая, что этот улыбчивый и красивый парень - сын любимого детворой писателя.

Осенью 1941 года Корней Иванович и Мария Борисовна были эвакуированы в Ташкент. Туда приехала и Лидия с внуками Корнея Ивановича - дочерью Еленой и племянником Евгением, сыном Бориса. Во время войны в зарубежной прессе постоянно публиковались статьи Чуковского «Плечом к плечу», «Книги и бомбы», «Дети великой эпохи», «Госпиталь прифронтовой полосы», «Старинная дружба», «Русскоамериканские связи». В 1942 году он работал в Комиссии помощи эвакуированным детям. Вышли в печать книги «Дети и война», «Узбекистан и дети». В 1943 году Чуковские возвращаются в Переделкино.

Корней Иванович пытался использовать своих литературных героев в «военной» сказке «Одолеем Бармалея» (1942), в которой Айболития ведёт войну со Свирепией и её царем Бармалеем. Однако, по мнению исследователей его творчества, опыт оказался не слишком удачным, и в 1944 году в прессе снова появилась критика произведений Чуковского.

В 1945-1946 годах Корней Иванович предпринял еще одну попытку возвратиться к сказке. В детском журнале «Мурзилка» с № 11 за 1945 по № 7 за 1946 годы начали печататься «Приключения Бибигона» (первое название - «Бибигон: самая волшебная сказка»). Однако она также подверглась критике (статья С. Крушинского «Серьёзные недостатки детских журналов»), и публикация приключений Бибигона оборвалась на самом интересном месте. Прекратили читать сказку и на Всесоюзном радио. «Приключения Бибигона» вернулись к читателю только в 1956 году, в сильно переработанном виде. Полностью опубликована эта сказка была только в 1963 году.

Чуковский снова много переводит, читает лекции и сказки, работает над комментариями к сочинениям Некрасова, выпускает брошюры «Пушкин и Некрасов» (1949), Гоголь и Некрасов (1952), в 1952 году вышла в свет его книга «Мастерство Некрасова», к которой он шел и собирал материал с тех пор, как начал изучение творчества народного поэта.

После смерти И. В. Сталина и началом «хрущевской оттепели» отношение к Чуковскому переменилось. Его детские произведения снова начали печатать, он не только стал востребованным и уважаемым участником литературного сообщества, но окончательно занял место советского классика.

В 1955 году в планах писателя значилось окончание работы «Чехов и его мастерство», но 21 февраля умерла супруга писателя - Мария Борисовна. Это событие буквально «раздавило» Чуковского. «Ничего не пишу (первый раз в жизни!), слоняюсь неприкаянный», - говорил он о себе. Чуковский каждый день посещал могилу жены, в день своего рождения задумался о необходимости дневниковых заметок: «До сих пор я писал дневник для себя, то есть для того неведомого мне Корнея Чуковского, каким я буду в более поздние годы. Теперь более поздних лет для меня уже нет. Для кого же я пишу это? Для потомства? Если бы я писал его для потомства, я бы писал иначе, наряднее, писал бы о другом, и не ставил бы порою двух слов, вместо 25 или 30, - как поступил бы, если бы не мнил себя единственным будущим читателем этих заметок. Выходит, что писать дневник уже незачем, ибо всякий, кто знает, что такое могила, не думает о дневниках для потомства».

Многое, что имело смысл ранее, утратило его теперь. Чуковский спасался от горя, стараясь помочь другим: хлопотал, обеспечивая жильем и работой пострадавших в суровые тридцатые годы коллег по цеху - теперь они стали возвращаться в Москву и Ленинград; писал мемуары - появились книги «Из воспоминаний» (1958), «Современники» (1962), «Илья Репин» (1969). В 1958 и 1967 годах издаются книги о Чехове. В последний год жизни появилась вторая редакция работы о любимом поэте Корнея Ивановича - «Мой Уитмен».

Вокруг Чуковского всегда непостижимым образом возникал центр притяжения. Возник этот центр и в Переделкине. На даче «дедушки Корнея» было многолюдно, приезжали сотрудники редакций, издательств, молодые авторы, друзья. В Переделкине Чуковский общался с маленькими читателями: вел просветительскую работу, устраивал встречи с интересными собеседниками - знаменитыми летчиками, артистами, писателями, поэтами, беседовал с детворой и читал стихи. Выросшие «переделкинские дети» с теплотой вспоминают эти встречи на даче Чуковского. В 1957 году Корней Иванович, как когда-то давно это сделал Илья Репин в Куоккале, передал в дар переделкинскому райисполкому полностью укомплектованную библиотеку, построенную на собственные средства.

В 1957 году, в год 75-летия К. И. Чуковского, которое широко отмечалось, писатель получил орден Ленина. Глава СССР Н. С. Хрущев при этом посетовал, что устает на работе, но потом приходится дома читать внукам «Мойдодыра» - дети просят. Вопрос о «вредности» сказок Чуковского был окончательно закрыт.

После запоздалого признания Чуковский получил и другие высокие награды. В 1962 году его «Мастерство Некрасова» было отмечено Ленинской премией. В этом же году Корнею Ивановичу присвоили почётную степень доктора литературы Оксфордского университета «honoris causa» за его работы о Некрасове, а также сказки и классические переводы из англо-американской литературы. Писатель присутствовал на присуждении лично, снова посетил Англи после почти полувекового перерыва. Позднее Корней Иванович, к восторгу переделкинских детей, приходил на встречи с ними в красно-серой мантии, непременном атрибуте ученой степени «honoris causa», и в квадратной академической шапочке. Чувство юмора и способность сделать любое событие интересным Чуковский не утратил до конца жизни.

Во время «оттепели» и закрепился за Корнеем Ивановичем образ доброго сказочника. Иронично-язвительные замечания, «взрывоопасный», особенно в молодости, темперамент - эти черты характерны для многих людей. Но ему также были свойственны требовательность к себе, к результату своего труда (практически все переиздания им дорабатывались, дополнялись, изменялись), чувство справедливости, он не отказывал в помощи, в том числе и когда надо было использовать его имя, чтобы заступиться за коллегу по цеху - так было с И. Бродским, Ю. Оксманом, М. Зощенко.

В 1965 году у Корнея Ивановича какое-то время жил опальный Александр Солженицын, еще через год Чуковский в числе двадцати пяти деятелей науки и культуры подписал письмо, адресованное Генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу и направленное против начавшейся фактической реабилитации Сталина.

На 1960-е годы приходится еще один интересный проект Чуковского - издание детской Библии. В СССР этот проект можно назвать авантюрным - церковь в 1960-е годы не под запретом, но и не одобряется официальной идеологией. Чуковский получил разрешение на издание книги, но с условием, чтобы в ней не упоминалось слово «Бог». Миссия грозила стать невыполнимой. Корней Иванович привлек известных писателей и литераторов и тщательно редактировал их работу. Для Бога был придуман «псевдоним» Волшебник Яхве. К 1968 году книга под названием «Вавилонская башня и другие древние легенды» вышла в издательстве «Детская литература». Но тираж не поступил в продажу - религиозное издание резко осудили в Китае. Публикация книги состоялась в 1990 году. В 1965-69 годах было издано прижизненное собрание сочинение Чуковского, в 1968 году он принял участие в съемках фильма по «Чукоккале».

Писатель скончался 28 октября 1969 года, на три года пережив старшего сына Николая. В Переделкине, на даче, где Корней Иванович прожил большую часть жизни, действует его музей.

Корней Иванович Чуковский - классик детской литературы. Более 800 отечественных изданий его книг вышли общим тиражом свыше 120 миллионов экземпляров. Его книги иллюстрировали замечательные художники Ре-Ми, Ю. Анненков, С. Чехонин, М. Добужинский, К. Рудаков, В. Конашевич, сотрудничество с которым продолжалось долгие годы. Книги переведены на многие языки. Многие произведения экранизированы.

Чуковский - новатор детской литературы и одновременно радетель за качественный литературный материал. Он отстаивал красоту формы и достойное содержание литературного произведения, в том числе литературного произведения для детей. Выступал против сиюминутной утилитарности, излишней дидактичности, но за то, чтобы литература помогала развивать нравственные качества ребенка. Он стремился «воспитать в ребенке человечность - эту дивную способность человека волноваться чужими несчастьями, радоваться радостями другого, переживать чужую судьбу, как свою». Поэтому его сказки сегодня остаются понятными и любимыми.

Чуковский - не только детский писатель и создатель «детского комического эпоса», как говорил об его произведениях Ю. Тынянов. Видя успех своего детского направления творчества, он грустно отмечал, что на его могиле напишут «Автор «Крокодила», а ведь он не меньше работал и над другими своими книгами. Да, Чуковский - служитель литературы в целом, и каждое направление им горячо любимо. Всё, что связано с литературой, для Чуковского - искусство (и детские произведения, и переводы, и литературоведение).

Чуковский - литературовед. Самое известное направление его исследований - творчество Некрасова. Корней Иванович значительно обогатил наследие Некрасова, опубликовал ту часть стихов, которая была запрещена до революции царской цензурой. По его предложению в 1920 году вышло наиболее полное собрание сочинений Н. А. Некрасова. Кроме того, Чуковский обнаружил и опубликовал рукописи прозаических произведений поэта («Жизнь и похождения Тихона Тростникова», «Тонкий человек» и других). Еще были «Некрасов как художник» (1922), научно прокомментированное «Полное собрание стихотворений» Н. А. Некрасова (1927), «Рассказы о Некрасове» (1930), «Некрасов для детей» (1933), «Мастерство Некрасова» (1952). Именно это направление творчества Чуковский считал главным смыслом своей литературной деятельности. Сфера литературоведческих интересов Чуковского распространялась на А. П. Чехова («Чехов», 1958, «О Чехове» 1967), Л. Н. Толстого, А. С. Пушкина.

Чуковский - переводчик и теоретик художественного перевода. Начав с небольшой брошюры в 1919 году и чувствуя себя первопроходцем на этом направлении, он прокладывает добротную дорогу по этому неизведанному пути («Искусство перевода», 1930, 1936), «Высокое искусство», 1941, 1964, 1968). Последняя книга была восторженно принята профессиональной средой и до сих пор не утратил своего значения. Многие художественные переводы Чуковского относятся к классическим; Чуковский - филолог, забредший в малоизученную страну детской лингвистики. Книга «От двух до пяти» выдержала более 20 изданий. Но он не ограничился только этими исследованиями. В 1962 году появилась его книга «Живой как жизнь» - исследование современного русского языка, который продолжает изменяться. Корней Иванович стал одним из первых исследователей, отметивших засилье «канцелярита» в устной и письменной речи (термин, созвучный с названиями болезней, также придуман Чуковским); Чуковский - критик со своим собственным почерком. Он отступил от публицистики к эссе, его тексты имеют признаки художественных очерков, литературных портретов, ему важно показать влияние личности автора на его произведение; Чуковский - мемуарист. Корней Иванович прожил долгую жизнь, ему было о чем рассказать и он умел это делать. Читатели мемуаров, дневников Корнея Ивановича, «Чукоккалы» словно на машине времени проносятся по ярким страницам двадцатого века. «Я пишу и печатаюсь шестьдесят три года. Помню Куприна молодым человеком, еще до того, как он написал «Поединок», и юного Блока в студенческой нарядной тужурке» писал Корней Иванович. В разные годы Чуковский опубликовал работы об Анне Ахматовой, И. Бунине, Б. Пастернаке, М. Зощенко, Б. Житкове, Л. Квитко. К мемуарам относятся работы «Репин. Горький. Маяковский. Брюсов. Воспоминания» (1940), «Из воспоминаний» (1959), «Современники» (1962), публикации из дневников и знаменитой «Чукоккалы».

Не случайно писатель и поэт С. Баруздин сказал о Корнее Ивановиче: «Стоит в Переделкине «домик дедушки Корнея». Туда, в библиотеку, ходили и будут ходить ребята. И книжки «дедушки Корнея», наверное, будут читать долго-долго. И «взрослого» Чуковского будут читать долго. Он сложный писатель, и тем важнее знать, что наша литература никогда не шла по легким путям и дорогам».

Чуковский — огромный старик. Старик в каком-то крепком, мощном значении этого слова.
О старости он говорит часто, словно рассматривает новую, неведомую еще страну, постигать быт и законы которой ему интересно. И несмотря на то что ему 84, а по существующим традициям стариком его можно считать уже по крайней мере лет 20, видно, что старость настигла его совсем недавно.
Я вспомнил, как писал о нем Валентин Катаев: «Старость ли это? Никак не старость, а, скорее, какая-то устоявшаяся, многолетняя зрелость».
Когда друзья помогают ему одеваться перед прогулкой, видно, что он внутренне против этого протестует и говорит мне, человеку новому: — Слюнявчики на меня надевают, а? Поверьте — в вашем возрасте со мной этого не было.
Этот, без сомнения, самый старый русский писатель избежал дряхлой старости, немощной и сгорбленной.
Когда беседовал он со мной и с теми людьми, что гостили у него, чувствовалось, что он даже крепче нас, молодых или пожилых, крепче и в чем-то сильней. И в словах, которые он сказал, адресуясь к одному молодому поэту, звучала не стариковская горечь, а Чуковский смех: — Лучше быть юным поэтом, подающим надежды, чем старым, не оправдавшим их.

У старого сказочника / Ю. Коваль ; Детская литература. 1966. № 4

Корней Чуковский / Иллюстрации к произведениям

Корней Чуковский
Крокодил / Корней Чуковский ; рис. Ре-Ми
Крокодил / Корней Чуковский ; рис. Ре-Ми
Крокодил / Корней Чуковский ; рис. Ре-Ми
Крокодил / Корней Чуковский ; рис. Ре-Ми

Корней Чуковский
Чепушинка / К. Чуковский; рис. Н. Радлов, 1928
Чепушинка / К. Чуковский; рис. Н. Радлов
Чепушинка / К. Чуковский; рис. Н. Радлов
Чепушинка / К. Чуковский; рис. Н. Радлов

Корней Чуковский
Домок / выбирал Корней Чуковский; рисовал Сергей Чехонин, 1929
Домок / выбирал Корней Чуковский; рисовал Сергей Чехонин
Домок / выбирал Корней Чуковский; рисовал Сергей Чехонин
Домок / выбирал Корней Чуковский; рисовал Сергей Чехонин

Корней Чуковский
Цыпленок / К. И. Чуковский; рисовал Е. И. Чарушин, 1934
Цыпленок / К. И. Чуковский; рисовал Е. И. Чарушин
Цыпленок / К. И. Чуковский; рисовал Е. И. Чарушин
Цыпленок / К. И. Чуковский; рисовал Е. И. Чарушин

Корней Чуковский
Мойдодыр / К. Чуковский; рис. Ю. Анненков, 1935
Мойдодыр / К. Чуковский; рис. Ю. Анненков
Мойдодыр / К. Чуковский; рис. Ю. Анненков
Мойдодыр / К. Чуковский; рис. Ю. Анненков

Корней Чуковский
Федорино горе / Корней Чуковский ; худож. Владимир Конашевич, 1936
Федорино горе / Корней Чуковский ; худож. Владимир Конашевич
Федорино горе / Корней Чуковский ; худож. Владимир Конашевич
Федорино горе / Корней Чуковский ; худож. Владимир Конашевич

Корней Чуковский
Краденое солнце / Корней Чуковский; рис. Ю. Васнецов, 1936
Краденое солнце / Корней Чуковский; рис. Ю. Васнецов
Краденое солнце / Корней Чуковский; рис. Ю. Васнецов
Краденое солнце / Корней Чуковский; рис. Ю. Васнецов

Корней Чуковский
Мойдодыр / Корней Чуковский; рис. В. Сутеев, 1955
Мойдодыр / Корней Чуковский; рис. В. Сутеев
Мойдодыр / Корней Чуковский; рис. В. Сутеев
Мойдодыр / Корней Чуковский; рис. В. Сутеев

Корней Чуковский
Муха-Цокотуха / К. И. Чуковский; худож. В. Конашевич, 1966
Муха-Цокотуха / К. И. Чуковский; худож. В. Конашевич
Муха-Цокотуха / К. И. Чуковский; худож. В. Конашевич
Муха-Цокотуха / К. И. Чуковский; худож. В. Конашевич

Корней Чуковский
Тараканище / Корней Чуковский; рис. В. Пивоваров, 1970
Тараканище / Корней Чуковский; рис. В. Пивоваров
Тараканище / Корней Чуковский; рис. В. Пивоваров
Тараканище / Корней Чуковский; рис. В. Пивоваров

Корней Чуковский
Краденое солнце / Корней Чуковский; рис. Г. Калиновский
Краденое солнце / Корней Чуковский; рис. Г. Калиновский
Краденое солнце / Корней Чуковский; рис. Г. Калиновский
Краденое солнце / Корней Чуковский; рис. Г. Калиновский

Корней Чуковский
Крокодил / К. Чуковский ; художники В. Курчевский, Н. Серебряков
Крокодил / К. Чуковский ; художники В. Курчевский, Н. Серебряков
Крокодил / К. Чуковский ; художники В. Курчевский, Н. Серебряков
Крокодил / К. Чуковский ; художники В. Курчевский, Н. Серебряков

Корней Чуковский
Корней Чуковский / рис. Май Митурич
Корней Чуковский / рис. Май Митурич
Корней Чуковский / рис. Май Митурич
Корней Чуковский / рис. Май Митурич

Корней Чуковский
Доктор Айболит / Корней Чуковский ; рис. Виктор Чижиков, 1976
Доктор Айболит / Корней Чуковский ; рис. Виктор Чижиков
Доктор Айболит / Корней Чуковский ; рис. Виктор Чижиков
Доктор Айболит / Корней Чуковский ; рис. Виктор Чижиков

Корней Чуковский
Большая книга стихов и сказок / Корней Чуковский ; рис. И. Олейников
Большая книга стихов и сказок / Корней Чуковский ; рис. И. Олейников
Большая книга стихов и сказок / Корней Чуковский ; рис. И. Олейников
Большая книга стихов и сказок / Корней Чуковский ; рис. И. Олейников

Корней Чуковский
Корней Чуковский / Художник Евгений Антоненков
Корней Чуковский / Художник Евгений Антоненков
Корней Чуковский / Художник Евгений Антоненков
Корней Чуковский / Художник Евгений Антоненков

Корней Чуковский
Доктор Айболит / Корней Чуковский ; рис. В. Дмитрюк, 1982
Доктор Айболит / Корней Чуковский ; рис. В. Дмитрюк
Доктор Айболит / Корней Чуковский ; рис. В. Дмитрюк
Доктор Айболит / Корней Чуковский ; рис. В. Дмитрюк

О жизни и творчестве

Чуковский К.И. Как я стал писателем; Признания старого сказочника // Жизнь и творчество Корнея Чуковского. — М.: Дет. лит., 1978. — С. 159-182.
Чуковский К.И. О себе // Чуковский К.И. Собр. соч.: В 15 т.: Т. 1. — М.: ТЕРРА—Кн. клуб, 2001. — С. 5-14.
Чуковский К.И. Дневник. 1901-1925 / Вступ. ст. В.А.Каверина. — М.: Сов. писатель, 1991. — 541 с.: ил.
Андроников И. Корней Иванович и его «Чукоккала» // Андроников И. Всё живо… — М.: Сов. писатель, 1990. — С. 180-187.
Баруздин С. О Корнее Чуковском // Баруздин С. Писатель. Жизнь. Литература. — М.: Сов. писатель, 1985. — С. 41-51.
Бегак Б. Фундамент будущего: Ребёнок — победитель // Бегак Б. Дети смеются. — М.: Дет. лит., 1979. — С. 43-51.
Берестов В.Д. Совсем недавно был Корней Иванович: Из воспоминаний // Берестов В.Д. Избр. произв.: В 2 т.: Т. 2. — М.: Изд-во Сабашниковых, 1998. — С. 170-205.
Воспоминания о Корнее Чуковском / Сост. К.И.Лозовская, З.С.Паперный, Е.Ц.Чуковская. — Изд. 2-е. — М.: Сов. писатель, 1983. — 489 с.: ил.
Жизнь и творчество Корнея Чуковского / Сост. В.Берестов. — М.: Дет. лит., 1978. — 317 с.: ил.
Иванова Е. Корней Иванович Чуковский // Энциклопедия для детей: Т. 9: Русская литература: Ч. 2: XX век. — М.: Аванта+, 2003. — С. 231-240.
К.И. Чуковский. Фотография, 1960-е гг.Ильина Н. Корней Иванович // Ильина Н.И. Дороги и судьбы. — М.: Сов. Россия, 1988. — С. 359-401.
Каверин В.А. Я — добрый лев // Каверин В.А. Счастье таланта. — М.: Современник, 1989. — С. 40-57.
Карлова Т.С. К.Чуковский — журналист и литературный критик. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1988. — 144 с.: ил.
Коваль Ю.И. Слушай, дерево // Коваль Ю.И. Опасайтесь лысых и усатых. — М.: Кн. палата, 1993. — С. 258-267.
Корней Чуковский — Николай Чуковский: «Мы очень разные литераторы»: Переписка (1921-1963) // Знамя. — 2004. — № 1. — С. 141-163.
Паперный З. Приглашение к радости // Паперный З. Единое слово. — М.: Сов. писатель, 1983. — С. 318-329.
Петровский И.В. К.И.Чуковский // Детская энциклопедия: В 12 т.: Т. 11. — М.: Педагогика, 1976. — С. 270-275.
Петровский М. Книга о Корнее Чуковском. — М.: Сов. писатель, 1966. — 415 с.
Петровский М. Крокодил в Петрограде // Петровский М. Книги нашего детства. — М.: Книга, 1986. — С. 8-56.
Сивоконь С. Детский праздник // Сивоконь С. Уроки детских классиков. — М.: Дет. лит., 1980. — С. 29-65.
Слонимский М. Корней Иванович // Слонимский М. Завтра. — Л.: Сов. писатель, 1987. — С. 502-524.
Таратута Е.А. Дорогой Корней Иванович // Таратута Е.А. Драгоценные автографы. — М.: Сов. писатель, 1986. — С. 171-180.
Чуковская Л. Памяти детства: Воспоминания о К.Чуковском. — СПб.: Лимбус Пресс, 2001. — 206 с.: ил.
Шварц Е. Белый волк // Житие сказочника. Евгений Шварц: Из автобиогр. прозы; Письма; Воспоминания. — М.: Кн. палата, 1991. — С. 42-53.

Корней Чуковский / Мультфильмы

Айболит и Бармалей. Сцен. и пост. Н.Червинской. Комп. М.Меерович. СССР, 1973. Роли озвучивали: Л.Куравлёв, К.Румянова, В.Ливанов и др.
Бармалей. Сцен. К.Чуковского. Реж. В.Полковников, Л.Амальрик. Комп. Н.Богословский. СССР, 1941.
Бибигон. По сказке К.Чуковского, которую рассказывает сам автор. Сцен. Б.Аблынина, А.Тимофеевского. Реж. С.Олифиренко, Б.Аблынин. Муз. Из «Детского альбома» С.Прокофьева. СССР, 1981.
Ваня и крокодил. Сцен. М.Полонского. Реж. Н.Дабижа. Комп. И.Катаев. СССР, 1984. Текст читает О.Табаков.
Доктор Айболит: В 7 сер. По мотивам сказок и стихотворений К.Чуковского. Сцен. Е.Чеповецкого, Д.Черкасского. Реж. Д.Черкасский. Комп. Г.Фиртич. СССР, 1984-1985. Роли озвучивали: Вс.Абдулов, С.Фарада, З.Гердт, Л.Иванова и др.
Краденое солнце. Сцен. Э.Двинского, И.Иванова-Вано. Реж. О.Ходатаева, И.Иванов-Вано. Комп. Ю.Никольский. СССР, 1943.
Краденое солнце. Сцен. Л.Петрушевской. Реж. Н.Лернер. СССР, 1978. Роли озвучивали: В.Хохряков, Р.Филиппов, Ю.Медведев и др.
Лимпопо. Сцен. К.Чуковского. Реж. В.Полковников, Л.Амальрик. Комп. Н.Богословский. СССР, 1939. Роли озвучивали: И.Мазинг, А.Тутышкин, В.Лепко, Ю.Юльская и др.
Мойдодыр. Реж. М.Бендерская. СССР, 1927. Фильм не сохранился.
Мойдодыр. Сцен. и пост. И.Иванова-Вано. Комп. Н.Богословский. СССР, 1939. Роли озвучивали: Л.Пирогов, О.Абдулов, Ю.Юльская.
Мойдодыр. Сцен. и пост. И.Иванова-Вано. Комп. Ю.Левитин. СССР, 1954.
Муха-Цикатуха. Фильм-балет. Сцен. и пост. Р.Газизова. Муз. Ш.Гуно. Россия, 1998.
Муха-Цокотуха. Сцен. К.Чуковского, В.Сутеева. Реж. В.Сутеев. СССР, 1941.
Муха-Цокотуха. Сцен. В.Сутеева. Реж. Б.Дёжкин, В.Сутеев. СССР, 1960.
Муха-Цокотуха. Сцен. и пост. Б.Степанцева. Комп. И.Егиков. СССР, 1976.
От двух до пяти. В фильме использованы рисунки Ю.Анненкова, С.Чехонина, В.Конашевича, Н.Радлова, Кукрыниксов. Сцен. Е.Рябко, Н.Рамазанова. Реж. В.Попов. Комп. Е.Крылатов. СССР, 1983. Текст читает К.Чуковский.
Путаница. Сцен. С.Куценко. Реж. И.Гурвич. Комп. В.Быстряков. СССР, 1982. Текст читает К.Чуковский.
Путаница. Сцен. и пост. Г.Бариновой. Комп. В.Кривцов. Текст читает Н.Литвинов // Весёлая карусель: Альманах: Вып. 6. CCCР, 1974.
Тараканище. Сцен. Н.Агнивцева. Реж. А.Иванов. СССР, 1927 (озвучен в 1929 году). Фильм не сохранился.
Тараканище. Сцен. В.Сутеева. Реж. В.Полковников. Комп. А.Варламов. СССР, 1963. Роли озвучивали: С.Цейц, А.Грибов и др.
Телефон. Реж. М.Цехановский. Комп. Л.Шварц. Худ. рук. А.Птушко. СССР, 1944.
Федорино горе. Сцен. и пост. Н.Червинской. Комп. М.Меерович. СССР, 1974.
Чудо-дерево. Сцен. А.Свиридовой. Реж. В.Морозов. Комп. А.Клевицкий. Текст читает Т.Пельтцер // Весёлая карусель: Альманах: Вып. 16. СССР, 1985.